Милиционер

Папа быстро поправился и развернул гигантскую работу всех коллективов, прибывающих в место, которое раньше было городом. Срочно нужны были все сотрудники, и мы должны были выезжать вместе с ними.

Мама не любила собирать вещи, другое дело книги. За время пребывания на Урале мы прочли много уникальных книг в уникальных изданиях. Мы пользовались библиотекой Демидовых. Я в этой библиотеке никогда не была, она была во дворце Демидовых, закрытом для беспартийных посетителей. Книги нам приносила Валентина Александровна Шеломова, секретарь папы. В Тагил она приехала вместе с мужем Николаем Павловичем Шеломовым – архитектором, занимавшимся промышленной и гражданской архитектурой. Предыдущая работа Валентины Александровны была в Париже. Она была секретарем Революционного правительства Испании, которое находилось в Париже после победы Франко в Гражданской войне.

Поскольку после революции Достоевского не издавали, нам приносили по одному тому, и совсем не для меня, тем более, что вечером электричество отключали, и мы жили при коптилках. Одна такая коптилка была привешена около раковины на кухне. Я втискивалась в уголок и читала Достоевского. Для меня приносили Вальтера Скотта с гравированными картинками. Все чужие книги мама заставила вернуть владельцам. В начале февраля 1943 года нам привезли большие фанерные ящики, и я всё,  что у нас было, запаковала. Опыт был: паковались третий раз. Мама работала до самого отъезда. В школу я не ходила и ни с кем не прощалась. Сколько времени мы будем в дороге, никто не мог предположить.

Была примерно середина февраля. Вагонов не было, и наш эшелон сформировали из шаланд для перевозки угля – это металлические ванны такого же размера, как открытые грузовые платформы. В шаланды вставили теплушки, сбитые из двух рядов досок, между досок утеплитель – опилки. Каждый вагончик на две семьи, вход посредине вагона, тамбур, у задней стенки санузел сложной конструкции из-за металлического дна и стенок шаланды, наружу был выведен желоб. Нам повезло, что в пути с нами следовало двое мужчин, да каких! Оба были участниками войны 1914 года. Лестницы для входа и выхода не было, ее заменяли три скобы – одна для ног и две для рук. Эшелон был бесконечный, а наш вагон в самом конце. Мы с мамой должны были проделать путь до Сталинграда вместе с семьей Евгения Иосифовича Вайниловича, его жены Норы Николаевны Песочинской и тещи Елены Николаевны Песочинской.

Наши ящики были как кубики, из которых составлялась наша мебель. На них мы и собирались спать. Когда закончилась погрузка наших ящиков, в вагоне осталась одна я. Неизвестно откуда рядом со мной появился милиционер, ткнул пальцем в ящик и заорал:

«Чье это?»

Я заорала в ответ:

«Мое!»

Он увидел около санузла топор:

«Открывай, обыск! Не сметь вывозить продукты из голодного города!»

Я стояла напротив него и молчала. На мне был ватник,  на голове белый нитяной платок, который так вытягивался, что концы пропускались подмышки и завязывались сзади. На ногах были сапоги до колен, а сверху сапог ботики «прощай молодость». Ничего открывать я не стала.

Видя мою непреклонность, он вызвал мужиков из толпы. Они взяли наши топоры и стали ломать ящики. Никаких продуктов, конечно не было. Были наши вещи, которые на полу стали смотреться горой жалких тряпок. И книги. Особое зло у моего мучителя вызвали именно они, мама позаботилась, чтобы у меня были учебники до десятого класса.

Милиционер кричал:

«Какие-то книги во время войны! Когда воевать надо!»

Я громко орала в ответ:

«Как же мы поедем?»

Он отвечал:

«Поедешь, поедешь, но в закрытом вагоне и в другую сторону!»

Милиционер выскочил из вагона, чтобы проверить другие машины с вещами, но он был один, а время загрузки ограничено, и его миссия проваливалась на глазах.

Мама стояла внизу, и я увидела, что к ней подошел знаменитый летчик Коккинаки. Когда милиционер покинул вагон, я тут же спрыгнула вниз, чтобы постоять рядом с Коккинаки. Он отправлял нашим эшелоном свою беременную жену и просил маму присмотреть за ней в дороге. На наш путь прибывал другой состав. Нас перевели на другой путь, а милиционер остался на платформе, ему так и не удалось ни обыскать другие машины, ни арестовать меня. Возможно он решил не связываться с нами, когда увидел Коккинаки.