1987 год выдался веселым. Меня плотно опекало КГБ. Постоянная открытая слежка. Выходишь утром из дому на работу — стоят две машины с московскими номерами. Едешь на автобусе, они следом. Идешь пешком, топтуны провожают до проходной. Вечером выходишь с завода, они тут. Если едешь в контору за зарплатой, автобус преследуют их машины. Естественно, весь хлебозавод потрясен.
Наконец-то мое тщеславие было удовлетворено. Ранее всё казалось, будто КГБ мало уделяет мне внимания. Если не считать покушения десятилетней давности. Да, походили они за мной немного перед посадкой. Мало! Теперь же и климат помягче, и перестройка на дворе. Но контора видела во мне угрозу своему дворику. Уж не знаю, насколько обоснованно. В нерабочее мое время гэбэшники работали. Выручал Джон. Только я выводил пса на прогулку, топтуны моментально прятались по машинам. Они явно опасались его клыков величиной с мизинец, килограммов семидесяти с лишним веса и яростного нрава. Джон, умнейший пес, чутко понимал настроение хозяина. Черные терьеры от природы недоверчивы к посторонним и агрессивны. Джон же представлял собой идеальный образец телохранителя. Он не обижался, если в переполненном автобусе ему наступали на лапы. Понимал — так положено. И в многолюдной толпе спокойно шел рядом. Но стоило кому-нибудь сделать подозрительное движение в мою сторону, проявлял молниеносную реакцию. Смотря по обстоятельствам. В иных случаях предупреждал грозным рыком, в других молча нападал. Намордник его не смущал. Я сам занимался его дрессировкой. Джон умел очень многое. В том числе и такое, чему и научить нельзя. Оно или есть в собаке от рождения, или нет. Как и у человека.
Джон — боец. Совершенно игнорирует каких-то там презренных пуделей и болонок. Но при виде достойного противника глаза его разгораются. Этому доминантному кобелю крупный оппонент в радость. Поставь слона — станет с ним драться. Я решительно против драк, по крайней мере, между собаками. Всегда Джона удерживал. Лишь иногда, по необходимости, давая ему волю. Ненадолго, чужую собаку жалко, пускай ее хозяин и придурок. Мой черныш пользовался в городе широкой известностью. Гораздо большей, чем я сам. И в Москве о нем знали.
Звонит как-то брат: «Приезжай в воскресенье на Гоголевский с Джоном. Нам тут побоищем грозятся». В конце восьмидесятых стала выходить самиздатовская газета «Экспресс-Хроника», Александр ее редактор. По воскресеньям устраивались встречи с читателями на Гоголевском бульваре. Отвечаю брату: «Приеду, но без Джона. Он в политике плохо разбирается. Случись что, всех порвет».
Я не натаскивал Джона на гэбэшников. Он сам относился к ним и к ментам с особой подозрительностью. Конечно, псу передавалось состояние хозяина. Самому мне незаметное учащение пульса, выброс адреналина в кровь, напряжение руки с поводком.
Днем, гуляя в лесу, я Джона отпускал. В наморднике. Он сразу мысленно очерчивал круг радиусом метров в тридцать. И не дай бог кому-то черту переступить! На то и намордник, без него Джон представлял серьезную опасность. Впрочем, он и в наморднике как-то разделал двух хулиганов, осмелившихся приставать к Татьяне в лесу. Они просто не сразу заметили Джона в кустах.
Вечером на опушке леса собирается человек пятнадцать со своими собаками. И днем, и вечером опушка становилась границей слежки. Я запросто мог бы уйти от гэбэшников, нужды не было. Но раза два топтунов проучил.
Как-то заметил наглеца, идущего дворами параллельно моему курсу. Бросился туда. Топтун понял мои намерения и попытался скрыться. Юркнул в какой-то подъезд. Джона учить не надо, он и по следу разыщет. Так и есть, привел на последний этаж дома. Там, прижавшись к стене, стоит гэбэшник. Весьма бледный. Я ограничился внушением: «Все понятно?». Топтун промолчал. Джон мое миролюбие не одобрил.
Не знаю, вооружены ли гэбэшники на таком мероприятии. Но стрелять им без крайней необходимости вряд ли разрешено. Подстрелят — шуму будет! Пускай и крайняя необходимость. Джон без намордника, снят заранее. Между нами и топтуном несколько метров. Он и оружие не успеет вытащить. Дистанция короткая. Формально гэбэшник может гулять, где хочет, но и я с Джоном тоже.
Другой раз, после заката, гуляет наша компания по лесопарку. Нормальный человек в такое скопище людей и собак не сунется. Я заметил красный проблеск на траве. Наверное, прибор инфракрасного видения, или как он там называется. Гэбэшник удирал как заяц и перемахнул через солидный забор. К явной досаде Джона.
Свободное копирование
