Мое счастливое пребывание в новой стране нарушается с приходом страшных событий. В Китае объявлена компания по борьбе с воробьями. Китайцы считают, что воробьи, склевывают большую часть урожая зерновых, наносят тем самым урон сельскому хозяйству. Варварские методы уничтожения воробьев нисколько не удручают китайцев. Они весело, с радостными лицами разрушают птичьи гнезда, оставляя умирать на земле желторотых птенцов. Часами ходят по территории, размахивая длинными шестами, с привязанными к концу шеста тряпками, не давая сесть птицам на деревья. Воробьи в воздухе на лету могут продержаться не более 15 минут, а затем обессиленные падают замертво на землю.
Все советские дети в ужасе от происходящего. В ужасе не только дети, но и взрослые. Но если взрослые могут взять себя в руки, понимая, что они находятся в стране с другой, чужеродной нам европейцам, культурой, то мы не можем понять, как такое возможно. Мы воспитанные в любви к миру живых существ, дети, многие из которых весной с родителями устанавливали на деревьях скворечники, сейчас должны молча наблюдать это варварское истребление птиц.
И мы, дети, бросаемся на спасение птенцов. Собираем их по нескольку птенчиков в коробки и уносим домой, чтобы попытаться выкормить. Китайцам это не нравится, они натянуто улыбаются, но не смеют препятствовать нам. Родители понимают двусмысленность ситуации, но следует отдать им должное, что ни одного ребенка родители не заставили избавиться от птенцов.
Я тоже принесла в коробке несколько птенцов. Вместе с мамой мы начинаем операцию по их спасению. Тонко обструганную палочку, намоченную водой, обмакиваем в пшено, и отправляем в ненасытные желтые клювики. Птенцов приходиться кормить часто. Все наши детские игры прекращены. Большинство детей занимается спасением птенцов. А птенцы гибнут один за другим. Я приношу с улицы новых птенцов.
Операция по уничтожению воробьев продолжалась в Пекине три дня. Были привлечены почти все жители Пекина, способные кричать, бить в барабаны, кастрюли. И цель была достигнута – воробьев почти не осталось.
Из всех принесенных мною птенцов у меня выжил только один. Я назвала его Тишкой. К середине лета он вырос. Превратился в веселую умную птичку. Он жил у нас дома и никуда не стремился улетать, отзывался на свое имя, прилетая из своей клетки, которую мы не закрывали, в другие комнаты. Тишка не обращал особенного внимания на родителей. Но зато, стоило только мне войти в дом, как он радостно летел ко мне, садился на плечо и начинал громко, радостно чирикать.
Мы с Тишкой выходили и на улицу. Он садился мне на плечо, и мы шли гулять. Во дворе Тишка улетал от меня, перелетая с ветки на ветку, и внимательно следил за мной. Стоило мне только направиться в сторону дома, как он в панике летел за мной, усаживался мне на плечо и мы возвращались домой. А еще он очень любил сливочные тянучки, которые нам присылали из Союза. Дело в том, что китайские конфеты в своем большинстве для европейцев несъедобны. Они часто имеют странные неприятные привкусы, и странные сочетания вкусов, например, соленого и сладкого, сладкого и горького. Так что мы с Тишкой ели только наши советские конфеты.
Через полгода китайцы, которые приходили делать ежедневную уборку в нашей фанзе, отравили Тишку, подсыпав ему что-то в корм. Он умер за несколько минут у меня в руках. Для меня это было первой страшной потерей близкого мне, любимого мною и любящего меня, дорогого существа.
А эпопея с уничтожением воробьев закончилась трагически для китайского государства. Самое массовое истребление воробьев прошло по всей стране в 1958 году. В последствие урожаи зерновых катастрофически уменьшились из-за нашествия саранчи и гусениц, которых раньше уничтожали воробьи. В Китае наступил тотальный голод, от которого умерло предположительно 40 миллионов человек. С целью восстановления популяции воробьев китайцам пришлось закупать и завозить этих птиц из других стран – Канады и СССР.
Свободное копирование
