Другой важный разговор Красин имел 15 октября с директором знаменитого Английского банка — Монтегю Норманом. Посредником между ними был пресловутый Лесли Уркварт, который тогда еще рассчитывал на получение от нас выкупа за свою концессию[1] и потому готов был оказать услугу советскому полпреду. Красин был у Монтегю Нормана и имел с ним большую беседу, которая продолжалась около полутора часов. Говорили очень обстоятельно и откровенно. Рассказывая мне потом о своем визите, Красин заметил:
— Норман, несомненно, очень крупный и интересный человек. Он меньше всего напоминает жадного капиталистического дельца, который ищет только прибыли и личного обогащения. Мне говорили, что эти вопросы Монтегю Нормана вообще мало интересуют, тем более что материально он более чем обеспечен, и, разговаривая с ним с глазу на глаз, в это веришь. На меня он произвел впечатление скорее умного и делового ученого, финансиста с большой эрудицией и широким горизонтом, чего-то вроде философа капиталистической системы… И притом он так молод! Я дал бы ему не больше 35–40 лет.
— Ну, что вы! — прервал я Красина, — мне известно, что Монтегю Норману перевалило уже за полсотни…
— В самом деле? — удивился Красин. — Во всяком случае, выглядит он гораздо моложе… Впрочем, англичане — особенно из высших слоев дьявольски моложавы.
Я поинтересовался, о чем шел разговор. Леонид Борисович ответил, что он развивал перед директором Английского банка мысль о том, что перед Советской страной сейчас лежат два возможных пути: либо опираться в своем дальнейшем развитии только на свои собственные внутренние ресурсы, либо пытаться возможно шире использовать в этих целях финансовую помощь буржуазного мира, в частности Англии. Первый путь медленнее, но надежнее, второй путь быстрее, но опаснее, ибо ставит наше хозяйство в известную зависимость от недружественных нам сил. Тем не менее Советское правительство было бы готово рискнуть допустить известную инвестицию иностранного капитала в советскую промышленность в форме концессий и т.п. Однако, по мнению Красина, этого мало. Для того чтобы дать мощный толчок хозяйственному росту СССР, нужно получение большого долгосрочного займа, например от Англии. И, если подойти к данному вопросу с общеевропейской точки зрения, такой заем был бы только выгоден для Европы: ведь без крупного роста внешней торговли СССР трудно себе представить восстановление всего европейского хозяйства, расстроенного войной 1914–1918 гг. И Красин в упор задал Монтегю Норману вопрос: что он думает по этому поводу?
— И вот тут, — продолжал, оживляясь, Красин, — произошло самое любопытное. Монтегю Норман заявил, что он вполне согласен со мной и что без вовлечения России в систему европейского развития полное восстановление европейского хозяйства невозможно. Он говорил также, что без долгосрочных займов серьезный подъем советской экономики немыслим… Он все это, как глава Английского банка, прекрасно понимает. Но когда я спросил Нормана, каковы перспективы получения Советским Союзом долгосрочного займа в Англии, он ответил: никаких, если вы не вернетесь к принципу частной собственности; дескать, британское общественное мнение без этого не допустит выпуска советского займа в Сити. Я ответил, что советское общественное мнение не допустит признания частной собственности на заводы, фабрики и т.д. Норман пожал плечами и сказал: «Получается заколдованный круг».
Вспоминая сейчас, 50 лет спустя, об этой беседе Красина с Монтегю Норманом, я невольно думаю о том, как своеобразны пути истории. Тогда, в 20-е годы, отдельные, более дальновидные представители буржуазии, вроде Монтегю Нормана, хорошо понимали, что наиболее целесообразной политикой с точки зрения европейскокапиталистических интересов является широкое вовлечение СССР в европейский хозяйственный оборот, однако они были бессильны в осуществлении такой политики: мешала классовая слепота широких кругов буржуазии. То же самое наблюдалось и позднее, когда мне приходилось работать в Лондоне уже в качестве посла. В итоге экономика СССР фактически развивалась на основе внутренних ресурсов при совершенно ничтожном участии иностранного капитала. Поэтому она развивалась медленнее, чем могла бы, и с большими трудностями. Однако героизм советского народа преодолел все. В конечном счете наша страна не имеет причин сожалеть о том, что произошло. Именно благодаря финансово-экономической блокаде, которую фактически осуществлял в отношении СССР капиталистический мир, мы не только сохранили полную хозяйственную независимость, но и закалились экономически.
Свободное копирование
