Три недели я находился в полусознательном состоянии. Еду мне приносили из деревни ежедневно, стакан картофельного пюре утром и вечером. После трёхнедельных мучений моих и моих близких, Клетин сказал, что надежды нет почти никакой. Мама в панике, что делать? В отчаянии пошла на почту и дала телеграмму в Москву. На моё счастье, у моей тётки, тёти Шуры, маминой сестры, муж, Альфред Карлович Чанке, в то время был начальником отдела ЦК ВКПб и членом КОМИНТЕРНА. На следующий день, на большой поляне посредине Кикина приземлился «кукурузник». На местное население это произвело впечатление не меньшее, чем, если бы в наше время приземлился инопланетный корабль. Многие из «аборигенов», не видевшие за всю свою жизнь даже паровоза, и вдруг такое.
На фото: Современное Кикино.
В этом спасительном самолёте прибыл ЦКовский врач со всем необходимым для моего спасения, доже с постельным бельём. Транспортировать меня в Москву было нельзя, поскольку самолёт был 2-х местный с открытыми кабинами. После этого «инопланетного» визита, я, буквально через неделю начал нормально есть и разговаривать. От Кикина до берега Угры гужевой дороги не было, а была только пешеходная тропа. Ходить я совершенно не мог из-за жуткой слабости. Я был похож на маленький скелет обтянутый кожей. До самого дома меня нёс на руках, целых 3 километра, Шурин младший брат Алексей, как раз, работавший в Кикине учителем младших классов. На нашем берегу меня встречали Шура и тётя Нюня, улыбающиеся и все в слезах. Радовалась вся деревня. Ребята натащили мне уже спелых яблок, но есть мне их не разрешили, а посадили на строгую диету.
Свободное копирование
