Оглянуться назад - 57

          ГЛ.12  МОЯ ВТОРАЯ МАМА

      Мы выросли на постулате, что среда формирует сознание, а значит  – личность. Ну, да, формирует. Но неизвестно, какая доля ее участия в этом формировании. Почему из одной и той же почвы лезут сорняки и полезные травы?

      – Люся, я росла как трава, – признавалась мне,  уже взрослой,  Ната.

      Трава получилась качественная. Чувство ответственности за других,  самодисциплина,   желание учиться, умение работать, преданность друзьям, доброта к жаждущим ее, словом – не трава выросла, а букет цветов. Не броских, но радующих сердца всех, кто его заметил и догадался понюхать. Потому что добродетели моей старшей сестрицы  скрывались под скромностью и неумением  выставлять наружу душевную красоту. Это, кстати, сильно ей повредило  в так называемой личной жизни…

      Итак, ближайшая среда – родители и сестры – по-разному справлялись с моим желанием как-то этой среде сопротивляться. Я с нею бодалась. Не очень она мне нравилась.

      Среда в лице Наты до моего подросткового возраста воспринималась скорее препятствием  на пути… к чему? Не знаю.  Наверное, к внутренней свободе. Я отстаивала свое право выражать чувства более эмоционально. Призывы сестры вести себя сдержанно, то есть не грубить старшим (родителям), не ссориться с Лялькой,   не всегда срабатывали. Сама «вторая мама», без конца меня одергивающая, казалась мне особой скучной и слишком правильной.

      Я не умела чувствовать наполовину – эмоции меня захлестывали. Я все делала бурно: плакала, смеялась, дурачилась с младшей сестрой,  обижалась, кого-то жалела или наоборот.

      Словом, старшая сестра вместе с мамой и папой чаще терпели фиаско в борьбе со мной, чем одерживали победу.

      – И в кого она такая?! – сокрушалась мама под занавес своей капитуляции.

      Но она сама  была «такая»! После ссор с нами или папой могла уйти из дому и пугающе долго не возвращаться.

      Тогда мы ломали голову – куда она ушла?! Сейчас понимаю: подружек хватало, и многие жили на левом берегу Днепра. Там было, у кого переночевать, пока шел процесс переваривания обиды. Больше полутора дней она не пропадала.