Очень бы я желал, чтобы мой дневник, или мои заметки, после смерти моей напечатали.
Теперь я очень хорошо понял, что те, которые ратуют за свободу,-- или богачи, или такие люди, которые пользуются особенным почетом тех, которые давят человечество. Настоящей свободы человеку нет: человек всегда будет подчиняться другому и будет находиться в зависимости от людей богатых. Бедному человеку с ничтожным званием нечего и думать о свободе.
Пример этому я -- отставной канцелярский служитель.
Уже 19 числа сентября я записал свое положение; теперь оно еще хуже. Я переделал 3-ю ч. "Между людьми" и назвал статью "Похождения бедного провинциала в столице". Благовещенский назвал ее великолепной, только не захотел ее напечатать, потому что тут дело идет об литераторе. В сентябре я прочитал ее Некрасову, он хотел напечатать ее в октябрьской книжке, а когда я решительно не знал, что делать, он написал мне письмо, что она в нынешнем году непременно будет напечатана, и выдал мне в счет ее 65 руб., которые я в один же день издержал, и все-таки у меня осталось долгов рублей 200. Из первой части романа я прочитал Некрасову половину и потом получил от него письмо, что ему слушать меня некогда. С этого времени прошло полтора месяца. Раз я прихожу в редакцию. Некрасов говорит:
-- Я отдал переписывать первую часть.
-- Николай Алексеевич, у меня денег нет, сами знаете.
-- Я на свой счет. Приглашать мне вас -- у меня утром и вечером нет времени, а читать ваш почерк я не могу. Пыпин тоже отказывается.
А о том, что я просил его, не похлопочет ли он мне о частных занятиях, он не сказал ни слова. Сегодня же сказал:
-- Вы напрасно ходите в редакцию. Вы тогда узнаете решение своей участи, когда я весь роман до последней строчки прочитаю. Вы думаете жить насчет романа; я вам скажу, что у нас времени так мало, что он, может быть, причитается через полгода, через год.
Он думал, что я хожу к нему просить денег. Когда я ему сказал, что я бы с августа месяца мог прочитать весь роман и переписать его, он сказал, что ему слушать меня некогда, а ему нужно читать писарской почерк.
Взять роман назад я не могу, потому что я должен Некрасову 65 руб., а заплатить эти деньги я не могу, да и за шубу жены уже требуют долгу 50 руб.
В "Русском Слове" то же. Там напоминают мне о романе, который я в мае обещал им отдать, и обижаются, что я отдал его в "Современник". Пока не печатают другие статьи тоже. В "Искре" цензор исчеркал "Путевые письма", и ничего не вышло.
Не знаю, что и делать.
А тут жена 7 ноября родила девочку и до сих пор лежит не вставая в клинике. Положение ее мучительное, и доктора своим искусством производят над ней пытку. Так, через 112 дней после родов Красовский6 нашел, что у нее разрыв промежности,-- и хочут залечить груди и при этом пробуют опыты. Девочка Маша находится в воспитательном, потому что она испортила груди жены и от молока стала худа.
Положение мое очень ужасное. Еще кое-как поддерживаюсь "Искрой", где Курочкин должен мне около 30 руб. сер.
3 декабря 1865 г.
Свободное копирование
