Если кому не жалко своего мяса, тот может смело отправиться в клинику. Жену мою там совсем измучили. Особенно доктора чего-то добиваются от грудей. Сперва ребенок насосал больно левую грудь, и она немного опухла. Намазали ее камфорным маслом, потом коллодиумом. Красовскому захотелось, чтобы сделать непременно нарыв груди для лекции, он велел к правой груди прикладывать холодный компресс, а к левой припарку. От этого у нее заболел верх живота, левый коренной зуб, горло. Хорошо еще, что она знакома там с профессором Аристарховым, и он ей помогает. Не будь его, ее бы совсем заморили... Компресс с правой груди сняли, помазали ее коллодиумом и велели (проф. Красовский) прикладывать к обеим грудям припарки из конопляного масла. Вечером этого дня Аристархов сказал, что к правой груди не нужно прикладывать припарку, и залечил ее зуб и челюсть, которая запухла, но горло болит.
Так как она не может сама перевертываться, потому что у нее связаны ноги и ей велено лежать на боку, как она и лежит уже 18-й день, не может протянуть далеко руки, защищая грудь, то ей нужен человек, но этого человека нет. Самые лекарства, назначаемые доктором, приносят вечером или на другой день, а сиделка или нянька уходит по целым часам. Пищу дают -- крупяной суп, и когда она сказала Красовскому, он сказал: "Ваш муж имеет средства".
Да, если бы я был со средствами, не отдал бы ее туда!
Мы пожалели хозяйку: жена хотела родить в воспитательном доме, и для этого мы наняли близко его квартиру в две комнаты и кухню за 13 руб. сер., с дровами и водой. Но хозяйка (расплакалась), и жене стало жаль ее. Когда жена приходила к бабке клиники, желая узнать, как принимают в клинику, она, видя ее салоп, сказала: вам лучше пригласить меня к себе. А так как она отказалась пригласить бабушку, потому что у меня не было ни гроша денег, и пошла в клинику, потому что там можно сделать все даром и близко от меня, а бабушка клиники думала иначе, то по ее причине и сделался разрыв промежности. Это было в 6 часов вечера, а жену я увез в клинику в 3 часа.
Жена моя всем готова услужить, только ей никто никогда, кроме брата Федора Семеныча Каргополова, не услуживал. Просила она сестру Анну Семеновну, которая приехала сюда учиться повивальному искусству и которая живет на счет Федора Семеновича, ничем не занимается и не читала даже ни разу акушерскую книгу,-- просила она ее походить за ней, но она отказалась тем, что ей спать неловко, да и она -- чиновница...
Эта женщина скупая. Она -- чиновница и часто высказывала жене, что она вышла не за чиновника. Она ничего не читает, судит по тему, что она схватила у тех, которые христа ради кормили ее и говорили с ней; и чуть женщина -- не чиновница, она издевается над ней и говорит ей: "Я все ученые статьи читаю".
Я ей должен 14 р., и этот долг так мучит меня, что я не знаю, как выкупиться из него, чтобы не знать больше этой глупой женщины.7
Недаром мне не хотелось жениться. Если бы я не женился, обстоятельства вышли, может быть, другие, а то через меня страдает женщина.
Дядю уволили в отставку. Прислал письмо. Не знаю, что делать. Хочу ехать в провинцию и пригласить его жить со мной.
3 декабря
Свободное копирование
