Затем пришлось сходить в станичное правление, стать на учет, и атаман приказал призывникам являться каждый день на площадь, где нас начали обучать пешему строю. Заставили нас изучать титулование царя с царицей и вообще всего начальства, как с ними здороваться. Занимались мы с утра до обеда.
Приемная комиссия приехала через неделю, свита в 6 человек: подполковник Буклемешев, его адъютант, 2-е его заместителей, 2 врача. Запасные казаки со всех поселков собирались в Улятуй. Здесь комиссия устраивала им смотр: их лошадей и их обмундирование, чтобы было все в исправности, в любой момент быть готовыми выступить в поход. Запасные казаки состояли на службе до 40 лет, и до этого возраста они должны были проходить такие смотры. После 40-летнего возраста казаки освобождались от смотров, но в боевой готовности находились еще 5 лет, и потом снимались с учета. Вот так служили казаки военную службу: на всем своем обмундировании, на своем коне с седлом и шашкой; только винтовка выдавалась государством, а срок службы был 4 года.
Я снес товар на гимнастерку к портному. Сшили ее, к брюкам лампасы пришили, больше пока ничего не требовалось. Мне, конечно, не хотелось идти служить, и я надеялся на справку из госпиталя, где лежал полтора месяца, поправлялся после того, как меня завалило в яме землей. Тогда врач мне написал официальную справку, что у меня был перелом бедровой кости и вышиблен с места позвонок. В справке была указана рекомендация, что к воинской службе я не годен.
В первый же день нам делали освидетельствование: раздевали до нага, мерили рост, грудь, а затем врач спрашивал, на что жалуемся.
И надо было мне хотя бы немного прихрамывать. Об этом мне сказал уже после времени врач, который был на комиссии. Надоумил он меня, но уже было поздно. А дело было вот как: когда я зашел на комиссию, то сразу эту справку подал врачу. Он прочитал ее, а потом говорит мне: «А ну немного пройдите по комнате». Я пошел, а он спрашивает комиссию: «Кто-нибудь что-нибудь замечает?». Комиссия в один голос: «Нет, ничего не замечаем». Врач стал щупать и давить позвонок, и я вместо того, чтобы охать, удержался и молча перенес боль. Врач спрашивает: «Ну как, больно тебе?», я же ответил: «Нет, не больно». Тогда он повернулся к комиссии, и доложил: «У него все в порядке, я ничего не нахожу». Конечно же, комиссия вынесла приговор: «Все, к службе годен. Иди, одевайся». Вот так вот я сам все проворонил. Поэтому мне и справка не помогла.
Другие новобранцы были поумнее. Один мой товарищ Медведев купил осьмушку махорки, высыпал ее в горячую воду, попарил и выпил этого табака. У него получилось сильное биение сердца. Какую у него болезнь нашли, не знаю, но его признали негодным и выдали «белый билет».
Меня же признали годным к военной службе, и мне срочно надо было заводить обмундирование, а денег у меня осталось всего 2 рубля.
Свободное копирование
