|
Разумеется, в этом есть большая доля самоуверенности, если не нахальства: написать свои воспоминания на немецком языке. Ведь немецкий не просто не родной мой язык, — я его даже не изучала. Когда он мне понадобился — понадобился всерьез, — весь мой “багаж” состоял из оставшихся в памяти школы... Ещё
|
|
|
Отец, в Первую мировую войну солдат-кавалерист, был уж во всяком случае не трусом: еврей, он тем не менее был награжден Георгиевским Крестом четвертой степени и медалью “За храбрость”... Ещё
|
|
|
В то проклятое солнечное воскресное утро 22 июня 1941 года я, студентка четвертого курса, стояла на трамвайной остановке, чтобы поехать в библиотеку готовиться к последнему экзамену — я хотела его сдать досрочно и, удлинив каникулы, поехать к мужу... Ещё
|
|
|
В опустевшем университете были созданы команды противовоздушной обороны, я стала политруком одной из них... Однажды в нашем парткоме появился морской офицер и попросил представить ему несколько девушек, с которыми он хотел бы поговорить. Одной из них была я... Ещё
|
|
|
Я получила задание: тех, кто изъявил готовность воевать на нашей стороне, обучить радиоделу. О Боже, при моем-то тогдашнем владении немецким языком и вряд ли превосходящими познаниями в радиоделе я должна была их научить, как с помощью простейших деталей во фронтовых условиях смастерить передатчик Ещё
|
|
|
А тогда, когда в начале января 1943 года меня вызвали к командиру части, капитану третьего ранга Подошкину, я со страхом думала: “Господи, что я опять натворила?”.. Ещё
|
|
|
В Херингсдорфе мы оставались недолго, две или три недели. Потом нас перевели в Цойтен — одно из предместий Берлина. Я несла службу переводчика, часто бывала в Берлине. В этом качестве я уже в конце 45-го почувствовала веяние холодной войны... Ещё
|
|
|
В апреле 1946 года я приехала в район Берлина Карлсхорст, где располагалась Советская военная администрация — на предмет демобилизации. Оформлявший бумаги майор спросил меня — так просто, для поддержания разговора, — куда я собираюсь направиться. “Не знаю”, — честно ответила я... Ещё
|
|
|
Сногсшибательную карьеру я сделала — из старшины второй статьи сразу в офицеры, хотя и культурофицеры. Собственно говоря, тогда слова этого еще не было, его придумали позднее, для обозначения сотрудников Военных администраций союзнических войск, которые работали в Германии в области культуры... Ещё
|
|
|
Каждая область культуры имела своих культурофицеров. С их помощью — материальной, духовной, моральной — открывались школы, создавались издательства, газеты, восстанавливались театры, киностудии, выдавались лицензии. Возвращались из эмиграции антифашисты.. Ещё
|
|
|
СНБ (Sowjetisches Nachrichtenbьro — Советское Бюро Информации) было одним из подразделений СВАГ (Советской Военной Администрации в Германии), но относительно самостоятельным... Поначалу отношения с населением были если не явно неприязненными, то напряженными, настороженными... Ещё
|
|
|
Что означало “курировать” немецкую прессу? Это означало в первую очередь снабжать газеты информацией о важнейших решениях советского правительства, СВАГ, Берлинской комендатуры (во главе с генерал-майором Александром Георгиевичем Котиковым), касающихся немецкого населения.. Ещё
|
|
|
Вскоре после съезда, в мае 1948 года, в Советский Союз отправилась первая делегация немецких писателей — Анна Зегерс, Бернхард Келлерман с женой, Стефан Хермлин, Михаэль Чесно-Хелл. По возвращении я встречала их в Берлинском аэропорту и брала интервью... Ещё
|
|
|
Летом 1949 года в Берлин приезжал Виктор Некрасов, интересовавшийся городом больше как архитектор. Тем не менее он захотел пойти в только что созданный, — кстати, усилиями того же Дымшица, — театр Бертольта Брехта “Берлинер ансамбль”. Пошли. Некрасов появился в не совсем “выходном” виде... Ещё
|
|
|
Франкфурт-на-Одере. Однажды утром в начале осени 1947 года позвонил мне генерал-майор Котиков: “Вчера во Франкфурте-на-Одере скончалась императрица Гермина, вдова кайзера Вильгельма II. Поезжай туда, посмотри на месте, что надо делать”... Ещё
|
|
|
С началом “холодной” войны отношения с коллегами из союзнических администраций быстро изменились. Связи стали сугубо официальными и сухими. Не прервались только очень немногие знакомства. Так, презрев все гласные и негласные запреты, к нам приезжал английский журналист Петер Барч... Ещё
|
|
|
“Светская жизнь” требовала и соответствующей экипировки. Если в руки попадались хорошие ткани, я отправлялась на Курфюрстендамм, в салон “Княгини Нины Кропоткин” (племянницы знаменитого анархиста), которая самолично изготовила мне несколько вечерних платьев.. Ещё
|
|
|
Поехала я прямо в Москву, не представляя себе, что буду делать, где буду жить. Легким пассажиром я была — два чемодана и все номера телефонов Константина Симонова. Незадолго до того я познакомилась с ним в Берлине... Прописка посторонних в столице всегда была делом непростым... Ещё
|
|
|
Твардовский дважды был главным редактором “Нового мира”. В 1950-м он сменил на этом посту Симонова, в 1954-м был снят, снова пришел Симонов, который был снят в 1958-м, и снова назначен Твардовский, увольнение которого после мучительной борьбы подвело в 1970-м трагическую черту легендарной истории... Ещё
|
|
|
Мелкие нападки были для нас делом привычным — не того похвалили, не того поругали. Но когда мы (с подачи, между прочим, “самого” Фадеева) опубликовали статью космополита А. Гурвича “Сила положительного примера” — о напечатанном еще при Симонове... почти культовом романе Василия Ажаева... Ещё
|
|
|
Свободное копирование
