Склад геологов

   Вкруг людей посвистывала вьюга,

   Заметая мерзлые пеньки,

   И на них, не глядя друг на друга,

   Замерзая сели старики...

   ...Не нагонит больше их охрана,

   Не настигнет лагерный конвой,

   Лишь одни созвездья Магадана

   Засверкают, став над головой.

   Н. Заболоцкий

   Третий год работал Толя в разведочной партии на шурфовке. Осенью, зимой и весной заключенные проходили шурфы: вертикальные горные выработки прямоугольного сечения, площадью немногим более одного квадратного метра и глубиной от трех до десяти метров - на всю толщу наносов до коренных пород и еще около полуметра в коренных породах. В районе предполагаемой россыпи выработки проходили по шурфовочным линиям, расположенным перпендикулярно простиранию россыпи на расстоянии 500 - 1000 метров друг от друга при поисковой разведке и 100 - 200 при детальной. Расстояние между шурфами вдоль линии составляло 10 или 20 метров. При углубке шурфа для закладки взрывчатки шурфовщики на дне его ломами долбили в мерзлой породе по диагонали забоя два шпура, глубиной около полуметра, и специальными металлическими ложечками с деревянными ручками извлекали из них горную породу. Проверив глубину шпуров, взрывник вставлял в них патроны аммонита с капсюлями-детонаторами и бикфордовыми шнурами достаточной длины, сверху засыпал шпуры грунтом и поджигал концы шнуров. Шурфовщики с помощью воротка поднимали взрывника на поверхность и удалялись вместе с ним на безопасное расстояние. После взрыва и проветривания выработки, один из шурфовщиков спускался в забой, насыпал взорванную горную породу в бадью, которую напарник его с помощью лебедки поднимал на поверхность и выкладывал в определенном порядке вокруг шурфа. Каждая проходка снабжалась деревянной биркой, указывающей номера линии и шурфа и глубину взятия пробы. Горная порода промывалась летом, когда снег таял и в ручьях появлялись струйки воды.

   Два года Толя работал как исправная машина, подкрепляя свои силы большой пайкой и сносным приварком. Но больше выдержать такую нагрузку не смог. Мышцы сильно ослабли и утончились, сердце стало шалить. От цинги Толя кое-как спасался ягодами и шиповником, которых было много в окрестности. Бригадир, заметив ослабление его трудового энтузиазма, принялся за воспитание лентяя с помощи своего увесистого кулака и сокращением пайки: мол, лодыря кормить даром не буду; будешь «темнить» - подохнешь с голода. Единственным способом спасти свою шкуру в такой ситуации Толя посчитал побег из лагеря. И раньше подобная мысль приходила ему в голову, но теперь это было его последним шансом.

   Толя не был единственным опальным в бригаде. Не лучше положение было и у Мишки, его напарника. И вот они, наконец, решились. У них были спрятаны две пайки сэкономленного хлеба. Перед побегом удалось «стырить» в кухне топор. Дело шло к весне. Снег начал таять, зажурчала вода в ручьях. В лагерном пункте геологоразведочной партии содержались заключенные со сравнительно небольшими сроками, в основном, бытовики. Охрана была символической, зона колючей проволокой не огорожена.

   Сразу же после вечерней поверки беглецы незаметно вышли из зоны и, захватив спрятанные в укромном месте припасы, направились вниз по течению ручья. Недалеко от лагпункта находилась пекарня, снабжавшая хлебом лагерь и вольный поселок. Орудуя топором, беглецы ворвались в нее, связали двух, работавших в ночную смену, стариков-пекарей, взяли хлеба и муки, сколько могли унести, прихватили соль и спички. Некоторое время, заметая следы, они шли по воде вдоль ручья, затем вдоль болота направились к сопке - невысокому горному хребту и, перевалив через него, оказались в долине соседнего ручья...

   Год назад Толя заболел, и его отправили в районную больницу, где он пролежал более месяца. Его ближайшим соседом по койке был тяжело больной якут. Умирая, он рассказал Толе свою историю. Якут был опытным охотником, жил с молодой женой в небольшом поселке, часто надолго отлучался из дома, не зная, что в его отсутствие к жене стал заходить молодой милиционер, которого та благосклонно принимала. Во время одного из своих охотничьих походов, якут набрел на стоянку геологической экспедиции, проводившей поисковую разведку. Он стал привозить им оленьи шкуры и мясо, рыбу, получая взамен консервы, одежду, которые у геологов были в избытке на складе. Но однажды, приехав к разведчикам, якут не обнаружил их. Возможно, не найдя здесь промышленного золота, геологи перешли на новое место или отправились в Магадан для отчета о проделанной работе и отдыха. Склад инструментов, вещей и продуктов был тщательно засыпан землей, замаскирован мхом и сверху обложен ветками стланика. По-видимому, геологи собирались вернуться за своим имуществом, когда обоснуются на новом месте. Якут решил конфисковать часть продуктов, перепрятав их в другом месте. В двух километрах вниз по течению ручья он нашел небольшую удобную расселину в сопке и соорудил хибарку, куда и перенес часть геологических запасов. Тщательно замаскировав новое жилище, якут отправился домой к жене. Жена встретила его довольно холодно, возможно, огорченная его долгим отсутствием. Вечером якут пригласил друзей, много пили, а в конце подрались. Какова была причина ссоры, он и сам не помнил, но утром очутился в кутузке под замком. Всю вину свалили на него, и за хулиганство и драку он получил три года ИТЛ. Как только его выпустили на работу без конвоя, он тут же сбежал и вскоре появился в знакомом месте - в своем конспиративном домике в тайге. Нетронутым оказался и склад геологов. Зажил якут Робинзоном, не испытывая нужды, но в полном одиночестве. Соскучившись по домашнему уюту и женской ласке, он решил навестить любимую жену. Дома неожиданно встретил милиционера, арестовавшего его ранее за драку. Сопротивление было бесполезным, и следующий срок за побег отмерил уже десять лет его жизни. Теперь он знал, что дома его никто не ждет. Попал на прииск, ходил на работу уже под конвоем. Страдал от голода и непосильного труда, слабел с каждым днем, и решил бежать пока есть силы. Добраться нужно было до конспиративной хаты, а там бы он почувствовал себя в безопасности. Выбрав удачный момент, якут сбежал с полигона сразу же после обеда. Побег вскоре обнаружили, собаки сразу же взяли след и утром следующего дня полуживого, с перебитыми ребрами его притащили в лагерь. В районной больнице, так и не поправившись, якут умер. Чувствуя, что ему уже не воспользоваться своим таежным домиком, он подробно описал Толе местоположение склада геологов и своей бревенчатой хаты...

   Очутившись в лагпункте недалеко от хижины якута, Толя уже не раз мысленно побывал в ней и сейчас, на третий день побега, безошибочно вышел туда со своим товарищем. В домике был солидный запас продуктов и железная печурка со склада геологов, даже запас дров на первое время. Изнуренные голодом и побегом, обессиленные беглецы несколько дней отдыхали и наращивали истонченные мышцы. А затем отправились на поиски склада геологов, и вскоре разыскали его. Хозяева, видимо, за своим имуществом не возвращались. Подобрав себе добротную одежду, захватив два спальных мешка и немного продуктов, беглецы вернулись в свою хижину. Через месяц друзья почувствовали себя здоровыми и стали уже тяготиться бездельем. Но в лагерь не стремились, тем более, что продуктов на складе, а теперь уже и в их хижине, хватало надолго. Так в отдыхе и осторожных походах прошло лето. Осенью беглецы запаслись грибами и ягодами, которые были здесь в изобилии. Наступившие холода и снег их не испугали - они были в тепле и сыты, а о будущем не думали. Однажды зимой к вечеру беглецы зашли на склад за продуктами и застряли там. Разожгли недалеко от склада костер и поужинали. Возвращаться к себе в хижину в темноте не пожелали. Затоптав ногами костер, забрались в спальные мешки и уснули.

   Ночью Толя почувствовал сильный удар в бок. Сосед ли будил его? Высунув голову из спального мешка, Толя увидел бойца с винтовкой, а недалеко пылал их, плохо погашенный и ночью разгоревшийся, костер. Он-то, видимо, и вывел летучий отряд чекистов на беглецов. Пришлось все рассказать. Для опознания их отвели в лагерный пункт. По дороге завели в пекарню.

   - Эти весной на вас напали? - спросил оперативник.

   - Да нет! То были доходяги, а это молодые, здоровые парни, - ответили пекари.

   Запасы геологов вскоре погрузили на машины и увезли.

   Получив за побег десять лет, Толя попал на прииск имени Калинина на общие работы и так же быстро спустил вес, как и набрал его в бегах. На прииске Толя работал в шахте, получил травму ноги, провалялся в стационаре - местной «больничке», затем в полустационаре - инвалидном бараке; смастерил себе костыли и кое-как ковылял в зоне, а затем устроился «мышом» у ночного повара: мыл посуду, кипятил воду, колол дрова, растапливал печи. На кухне Толя поправился и скоро почувствовал, что может ходить без костылей, но скрыл это, чтобы не загреметь снова на полигон или в шахту.

   Осенью набирали в Сусуманский ремонтно-механический завод специалистов: токарей, слесарей, фрезеровщиков, электромонтеров. Вспомнил Толя, что до лагеря работал слесарем, и решил записаться.

   - Как же ты будешь работать на костылях? - удивился нарядчик.

   - Сумею. Ты запиши!

   - Записать могу. Но медкомиссия тебя не пропустит.

   Но комиссия его пропустила. Видимо, начальница санчасти подозревала, что он «темнит» и нога у него уже давно не болит. Заключенных погрузили в машину для отправки в Сусуман. Здесь и инвалиды, и по наряду едут. Толя подошел на костылях к машине, отбросил их в сторону и довольно ловко залез в кузов.

   - Эй, костыли не забудь! - крикнул ему нарядчик.

   - На память вам оставляю. Они мне больше не нужны.