Медстатистиком в больнице работал Иван Григорьевич Головко - учитель украинского языка средней школы одного из городков Полтавской области, попавший в лагерь еще до войны, «дошедший до ручки» на приисках и выброшенный горным производством в больницу. Немного поправившись, он остался в ней и вскоре окончил курсы фельдшеров; теперь ему уже оставалось немного до конца срока. Семь лет ждала его возвращения из лагеря невеста, писала нежные письма, оставалась верна. Но в больнице на фельдшерских курсах Иван встретил Валю, и давно забытое чувство с новой силой вспыхнуло в его груди. Он смотрел на нее с любовью и тоской, зная, что они не только не могут принадлежать друг другу, но давно уже не принадлежат самим себе. Как-то, когда они остались вдвоем в учебном помещении, он невольно потянулся к ней, и она доверчиво прильнула к нему всем своим хрупким телом. Губы их искали друг друга, умоляющий взгляд ее просил любви - любви, которой до краев было наполнено сердце ее избранника. В любую минуту в комнату могли войти. Но им это было уже безразлично; для них сейчас никто больше не существовал - они были одни в этом безжалостном мире. В барак в этот вечер Иван возвращался, не чувствуя под собой ног, не видя вокруг себя колючей проволоки зоны, сторожевых вышек. Неизведанное ранее чувство переполняло его сердце, когда он, на занятиях на курсах всем своим существом ощущал присутствие рядом любимой девушки. Это было наградой за все его страдания в лагере.
Иван продолжал получать теплые письма от своей невесты. Он отвечал на них, может быть, более сухо, чем раньше, но не ответить совсем не мог. Он не писал ей о Вале, но забытая невеста сердцем почувствовала охлаждение с его стороны, и теперь в письмах ее проскальзывала горечь и обида. Чем ближе был конец срока у Ивана, тем тяжелее становилось у него на душе. Остаться на Колыме и еще четыре года ждать Валю?
- Не стою я тебя! Не можешь ты обмануть невесту, которая ждет тебя уже семь лет. Не имеешь права, - говорила Валя, но отказать ему в любви не могла.
Валя старалась передать свой опыт и знания прилежной, ловкой и любознательной санитарке Мильде Аугунайте и считала ее не столько своей подчиненной, сколько младшей подругой и верной помощницей.
- Вы прилежно осваиваете обязанности медсестры. Ну что ж, это в жизни пригодится, - сказал я как-то Мильде.
- Да, мне нравится специальность медсестры. Хочу научиться работать самостоятельно. Мы с Альдоной даже пробуем делать внутривенные вливания... пока что в подушку.
- Почему же в подушку? Учиться надо на живых людях. В подушке вен нет. Разве вы не хотите сделать самостоятельно инъекцию больному? - допытывался я, еще недавно возмущавшийся, что мне не доверяют внутривенные вливания. - Здесь сложного ничего нет.
- Хочу, конечно! Но мне пока не разрешают.
В это время я вызывал в процедурную ходячих больных для инъекций.
- Я сейчас приглашу больного с хорошими венами. Вот стерильный шприц. Наберите лекарство и сделайте инъекцию. А я подержу вам жгут. Как только кровь тонкой струйкой появится в шприце, я отпущу жгут, и вы медленно вводите лекарство. И помните - все должно быть стерильным, и в шприце не должно быть пузырьков воздуха.
- Ну, это я уже знаю!
- А почему не должно быть воздуха? - допытывался я.
- Ну, как же? В воздухе: кислород, водород.
- Водорода в воздухе очень мало и вреда организму он причинить не может, а кислород в крови должен быть обязательно. Дело не в этом. Небольшой пузырек воздуха не очень опасен. Он быстро растворится в крови. А вот большое количество его может вызвать закупорку легочной артерии с тяжелыми последствиями, иногда со смертельным исходом. Это, так называемая, воздушная эмболия.
Инъекцию Мильда сделала успешно, глаза ее сияли.
- Ну, молодец, сестричка! - похвалил добродушный пациент.
Свободное копирование
