Постой, паровоз, не стучите колеса,
Кондуктор, нажми на тормоза!
Я к маменьке родной с последним приветом
Хочу показаться на глаза.
Не жди меня, мама, хорошего сына!
Твой сын не такой, как был вчера.
Меня засосала опасная трясина,
И жизнь моя - вечная игра!
Из блатной песни
В Лукьяновской тюрьме нас распределили по пересыльным камерам, готовя к этапу. Сначала «обшмонала» нас охрана. Затем это же сделали блатные, изъяв все лишнее, мешавшее нам в пути.
Мы лежали на полу вповалку, плотно прижавшись друг к другу, от окна камеры до двери и параши. На следующий день нас вывели во двор и посадили на корточки на землю партиями человек по сорок - сорок пять в группах, по пятеркам в ряду. Каждая группа представляла собой вагон готовящегося этапа, и к ней были приставлены охранники. Была вторая половина апреля, но день был холодный и пасмурный, шел мелкий дождь. Начальник этапа, пожилой мужчина с седеющими висками и золотыми погонами, с красной окантовкой и звездочками капитана, деловито пересчитывал доверенную ему рабсилу, опасаясь как бы его не обсчитали. Когда он подошел к нашему «вагону» и стал пересчитывать невольников, молодой парень в легкой летней рубашке обратился к нему:
- Гражданин начальник, мне бы телогрейку, замерзаю!
Капитан сбился со счета и раздосадованный тем, что задерживает этап, подошел к заключенному и ударил его начищенным до блеска сапогом в лицо. Последний отвернулся.
- Повернись лицом, когда перед тобой начальник!
И он снова с силой толкнул его сапогом.
После тщательной проверки, нас повагонно подняли, передали конвоирам-краснопогонникам этапа и, проведя через ворота, повели к железнодорожной ветке, где на запасном пути стояли товарные вагоны, предназначенные для перевозки скота. В нашем, десятом вагоне собрался весь цвет блатного мира - авторитетные воры Лукьяновской тюрьмы. Все они были хорошо одеты, с претензией на модный стиль; у всех были большие «сидора» (мешки) со шмотками и жратвой. Человек десять было молодых воров, выглядевших значительно скромнее. Они еще не имели влияния в блатном мире, но успели уже приобщиться к преступной деятельности и оценить достоинства свободной, воровской жизни. Среди прочих обитателей сформированного вагона - передвижной камеры - было человек пятнадцать военных, главным образом, из командного состава Красной Армии, а остальные: штатские, политические - «фашисты» с оккупированных территорий.
Свободное копирование
