В бараке читал математику, унося ее днем на работу, чтобы не отобрали при обысках, которые часто проводили в бараках в отсутствии заключенных, или не изорвали на цигарки оставшиеся в камере лагерники. Заключенных в бараке было много, лежали на полу вповалку. Старик недалеко от меня запел:
В понедельник мать-старушка
К воротам тюрьмы пришла:
Своему родному сыну
Передачу принесла:
- Передайте передачу,
А то люди говорят,
Что по тюрьмам заключенных
Сильно голодом морят.
Отвечает ей привратник,
Что сегодня на заре
Ее сына часовые
Застрелили во дворе.
Задрожала старушонка,
Помутился свет в глазах,
И никто того не знает,
Что в душе она несла.
В нашем бараке появился заключенный священник. Его прихожане часто приносили ему много еды, которую он распределял между своими соседями, раздавал понемногу всем голодным, обращавшимся к нему. Сначала он ходил в рясе, но через некоторое время я увидел его на разводе в телогрейке в колонне плотников. Плотники прилежно работали, и к началу 1945-го года бараки стали заполняться нарами-вагонками, сжимая нас со всех сторон. Механической пилы в лагере не было, и бревна распиливали на доски с помощью двуручных пил. Бревна устанавливались на высоких, в рост человека, козлах. Один пильщик, стоя на земле, тянул пилу вниз, второй, стоя на бревне, - вверх.
Лучшие места в камерах и первые нары заняли блатные, затем очередь дошла и до фраеров. И тут начальство промкомбината сделало нам сюрприз - работникам умственного труда выделили на втором этаже старого кирпичного здания комнату, оборудованную нарами-вагонками. Нам выдали матрацы, подушки, одеяла и простыни. Можно было не бояться и воровства. Я занял место на верхних нарах недалеко от довольно яркой электрической лампы, возле которой удобно было читать. В первый же вечер я крепко заснул, но ночью проснулся от укусов клопов. Так продолжалось каждую ночь - бежать от них было некуда. И, вероятно, я променял бы эти комфортабельные нары на клочок цементного пола в общей камере; но вскоре лагерным начальством я от клопов был избавлен.
В один из вечеров в нашу комнату зашел нарядчик со списком в руках и объявил мне, что я назначен на этап и чтобы на работу не выходил. Сотрудники мои сообщили об этом Дробинину. Он зашел к главному инженеру, но тот ответил, что списки на этап с ним не согласовывают и такая участь ожидает всех, так как политзаключенных и большесрочников в Киеве не оставляют. Да и квалификация у меня была не такова, чтобы ходатайствовать обо мне. Промкомбинат недавно отметил юбилей - выпустил сто тысяч гранат, но сейчас, в апреле 1945 года, война шла к концу и военная продукция, выпускаемая по столь примитивной технологии, была уже не нужна.
После основного развода нас вывели в рабочую зону на полдня очищать заготовки корпусов гранат от остатков формовочной смеси, а вечером отправили в тюрьму. На этап была назначена и Лариса.
Свободное копирование
