Панкин сказал, что мы едем в ЦК КПСС: надо помочь Леониду Ильичу сочинить речь на XVI съезде комсомола, который откроется 26 мая. В главном здании я ни разу не был. Проверяют пропуска с подчеркнутой вежливостью: «Пожалуйста, Ярослав Кириллович...» Роскошный старый лифт. На 5-м этаже прямо против лифта снова проверяют пропуска. Очень чистый коридор. На двери № 6 («Палата № 6». Ну как же могли так недодумать с номером кабинета!) табличка: «Л.И.Брежнев». Вошли в соседнюю дверь. Нас встретил пожилой бодрый человек без пиджака (погода очень жаркая), в чуть даже лоснящихся чёрных брюках — Георгий Эммануилович Цуканов, первый референт Генсека. Держится очень просто, задушевно. Разговор пошел о предстоящем съезде. Тут в комнату вошёл маленький чёрненький татарин в модном сером костюме и отличном галстуке — Наиль Бариевич Биккенин, консультант отдела пропаганды ЦК. Биккенин всё время вспоминал какого-то Бовина, который, по его словам, «отлично владеет стилем Леонида Ильича». Это меня очень позабавило: как мог человек пишущий овладеть стилем человека непишущего?! Наверное Брежнев «овладел» стилем Бовина в прямом и переносном смысле.
Обсуждали речь в большой комнате. Цуканов сказал:
— Ребята, погодите. Я сейчас отправлю Генсека на Политбюро и вернусь к вам...
Сказал так, как будто Генсек — это чемодан. Когда Цуканов вернулся, он позвонил по телефону и нам принесли чай, сливочные сухари и по одному бутерброду с колбасой. И потом нам носили чай, кофе и бутерброды бесплатно. Биккенин рассказал, что раньше чай могли потребовать даже заведующие секторами, а теперь только не ниже заместителя заведующего отдела. Прежде долго ломали головы, как всё-таки выделить зам. зава и решили, что ему будут подавать чай с салфеткой, а зав. сектора — без салфетки. Я слушаю, и в моей несовершенной голове весь этот придворный идиотизм абсолютно не умещается!
Потом (по моей просьбе) принесли сигареты «Филип Моррис» и «Винстон», за которые, однако, взяли с меня по 35 коп. Панкин пишет о комсомольских делах, я — о научно-техническом прогрессе, Биккенин — о культуре, идеологическом воспитании. И концовка тоже его. Цуканов сказал, что завтра к нам присоединится Бурлацкий. Биккенин его знает, но в способностях его сомневается. Под вечер к нам пришёл очень симпатичный человек лет 35-40, отлично одетый, совершенно свободный, раскованный в движениях — помощник Генсека Евгений Матвеевич Самотейкин. Разошлись уже в 9-м часу вечера...
4.5.70
* * *
На следующий день к нам действительно присоединился Бурлацкий. В прошлом он был работником ЦК, потом обозревателем «Правды», потом ушёл в науку. Он производит впечатление человека неглупого, но начётника и прохиндея, специализирующегося на кулуарных делах, знатока ходов и выходов в высоких кабинетах.
Обнаружил, что за нашей комнатой есть дверь в ещё одну большую комнату с высоко застеленными кроватями, тумбочками, кардиографом и ещё какой-то медицинской аппаратурой, т.е. отличная большая больничная палата.
Интересно, что в ЦК КПСС все запоры, дверные ручки, жалюзи на окнах, выключатели, раковины, унитазы, пипифакс в туалете, карандаши, даже чернила — всё заграничное! Я спёр несколько карандашей.
* * *
Хотелось позвонить по ВЧ, и возможность есть! Но некому!
Свободное копирование
