Пожалуй из всех корабельных практик, летняя практика 1945 года на Северном флоте была самой морской. У войны была своя инерция и поэтому мы много ходили. В то лето эскадра Северного флота состояла в основном из бывших английских и американских кораблей, переданных нам в августе 1944 года временно, за счет нашей доли трофеев от предстоявшего раздела итальянского флота после капитуляции Италии в июле 1943 года. Флагманским кораблем был "Архангельск", красивый линкор, до передачи нам входивший в состав английского флота и носивший там имя "Ройял Соверин". В состав эскадры входил также крейсер "Мурманск" (бывший американский "Милуоки") и эсминцы.
Я попал на "Жгучий", полученный в числе других девяти эсминцев от англичан, у которых он назывался "Лемингтон". Англичане в свою очередь получили этот и другие эсминцы в 1940 году от США, где "Лемингтон" имел номер и имя, данные ему при рождении, DD-123 "Туиггс". Силуэт у "Жгучего" был типично американским, в нем преобладали функциональные начала. Имея эшелонное расположение котлов и турбин (два котельных отделения и одно машинное, носовой эшелон, и за ним такой же кормовой). Эсминец был четырехтрубным, причем первая труба была выше второй и они обе стояли отдельно от кормовых двух труб. Мне эти дымовые трубы напоминали почему-то выломанный забор. Не было у "Жгучего" и традиционного для наших эсминцев полубака. Вообще, силуэты советских и близких к ним по стилю итальянских и немецких кораблей были, по-европейски, более элегантными.
Я думаю, что в кораблях, как и в самолетах, автомашинах и других технических средствах, проявляются национальные черты промышленной эстетики. Мне, например, "физиономии" наших и американских грузовиков во время войны всегда казались куда более добрыми, чем немецкие, угрюмо смотревшие своими фарами исподлобья. Все это я пишу потому, что очень интересно было сравнивать условия жизни на наших и "чужих" кораблях. А отличия, конечно, были. Например, наши эсминцы содержались чище, чем английские. Это было заметно и объяснимо: у англичан была недопустимая для нас роскошь - две команды, ходовая и якорная. У нас (тут я всегда вспоминаю М.В. Фрунзе и его слова о дешевизне армии) была одна команда, которая постоянно и жила на корабле. Поэтому у англичан, по нашим меркам, безупречно содержались только столы для приема пищи да посудные рундуки. В носовом кубрике "Жгучего" находился именно такой стол. Он был просторен, его широкая столешница была выпилена из одного ствола дерева и поколениями моряков выдраена до ослепительного состояния. Английская посуда, особенно белые фарфоровые кружки были, чего греха таить, лучше наших, они были и красивее и прочнее, так как изготовлялись специально для флота. Это в полной мере относилось и ко всему бачковoму хозяйству: нашими бачками были, по существу, обычные кастрюли, а у англичан - алюминиевого литья специальные сосуды, похожие на большие гусятницы, но с удобной, как у ведра, ручкой и массивной крышкой. В них, даже при значительной качке, было удобнее нести обед с камбуза по палубе и трапам в кубрик.
Каждый бачок объединяет до десятка едоков. Обычно это одно отделение - комендоров, машинистов, минеров, сигнальщиков. Дежурить по бачку, быть бачковым, приходится по очереди всем, кроме командира отделения. Бачковoй должен приносить завтрак, обед, ужин и вечерний чай, а также мыть посуду. Бачкование - самое хлопотное и трудоемкое дежурство. Хороший бачковой должен быть расторопным и накормить своих товарищей раньше других, это съэкономит им время для отдыха и не даст томиться ожидании за столом, когда соседи уже поели. Трудности возникают и с мытьем посуды: пресная и, особенно, горячая вода в посудомойке дается строго по расписанию и очень ненадолго. Чистота вымытой посуды проверяется корабельным врачем и нерадивому бачковому всегда грозит наказание. Одним словом, бачкование - это черный день! Кажется, ничего не поделаешь, такой порядок идет еще с парусного флота, причем нет принципиальной разницы, что у нас, что у англичан. Но... каково же было мое удивление, когда я увидел, что можеть быть и иначе!
Иначе было на "Мурманске", где однажды мне пришлось побывать. Ожидая рейсовый вельбот, чтобы вернуться с крейсера на "Жгучий", и прохаживаясь по верхней палубе, я обратил внимание на одного обедающего матроса: его обед целиком размещался в высоком подносе, разгороженном на ячейки для первого, для второго, для хлеба... А бачка не было. Я спросил:
- Удобно?
- Конечно, удобно. Всего минут пятнадцать на обед, и будь здоров.
Может быть свои собственные проблемы удобнее решать самому, а не общественным путем,- подумал я. Во всяком случае на бывшем американском "Милуоки" в моем политизированном сознании появилась крамольная мысль: "На тебе, буржуазный индивидуализм, а как удобно"!
Свободное копирование
