Слова пропуск, шпион, пароль, измена и другие из этого ряда, были известны каждому мальчишке так же, как и то, о чем разговаривать не следует. Мы об этом со взрослыми и не разговаривали, но между собой, — мы так считали, — разговаривать все-таки можно. И мы разговаривали, даже анекдоты рассказывали. Например такой: угадайте, что это за здание, где наверху страх, а внизу ужас? Ответ гласил: это здание на Лубянке: на нем когда-то была реклама Госстраха, а под ней госужас НКВД. Мы с Вилькой были пуристами и нас в этом анекдоте задевало только то, что площадь имени Дзержинского называют Лубянкой. Она же была ведь переименована!
Общее отношение ребят к происходящему было совершенно спокойным: "Лес рубят — щепки летят", "Дыма без огня не бывает", "Там разберутся, если случайно забрали, сразу и отпустят". Я думаю, что это была не только ребячья реакция, но и, вообще, большинства.
Если бы кто-нибудь тогда сказал нам, что есть репрессии, есть Колыма, лагеря, пытки и тому подобное, мы бы не поверили. Никто не представлял огромности этого явления. "Военная" тайна хранилась как следует. Если бы мне в то время сказали, что я живу в период культа личности, я бы рассмеялся, как это и сделали мы с Вилькой, когда прочли книжку Л.Фейхтвангера "Москва. 1937". В ней автор в очень доброжелательном тоне, с известной толикой юмора утверждал, что советскому народу очень повезло с выдающимися вождями. В.И. Ленин был безусловно выдающимся человеком, и вот сейчас такое счастливое стечение исторических обстоятельств: есть выдающийся вождь и продолжатель его дела И.В. Сталин. Одна из глав прямо называлась "Культ Сталина", но мы ее восприняли просто как чуть лукавую улыбку Фейхтвангера.
Свободное копирование
