На следующее лето, по приезде в Москву из Новгорода, -- сказано в записках Т. А. Астраковой, -- Александр с семейством отправился в подмосковное имение своего отца, село Покровское, доставшееся ему после смерти брата его, сенатора Льва Алексеевича Яковлева, умершего скоропостижно в исходе тридцатых годов. Они пригласили к себе меня вместе с братом моего мужа, Сергеем Ивановичем. Выезжая из Москвы, мы не догадались захватить с собой кое-какой провизии. Наташа, увидя нас; совсем растерялась, говорила, что не знает, чем нас кормить, что они сегодня отправляют за хлебом и мясом, а привезут только завтра. Так как есть всем очень хотелось, то общим советом решено было сварить суп из грибов, сделать соус из грибов, зажарить грибы в сметане, затем гречневая каша -- и остались все довольны. Ночью гуляли по роще и видели светляков. На другой день один из крестьян пригласил нас к себе на чай. Мы отправились к нему. В чистой, новой горнице, с новыми лавками, на новом сосновом столе, накрытом красной скатертью, стояло угощение, вина, пиво и мед. Хозяин с низкими поклонами просил нас пить и есть. Мы с Наташей не могли отговориться от вина и прихлебнули из рюмок. Александр пил всего, брат мой не таил ничего; хозяин обиделся, насилу Александр успокоил его, сказавши: "Барин этот дал зарок не подносить рюмки ко рту, даже глядеть на рюмки боится". Долго мы смеялись этой выдумке. После чаю, в самый полдень, отправились мы домой, шумно и весело беседуя.
Когда мы уехали из Покровского, у Александра утонул в реке их человек, Матвей. Они очень любили его и дорожили им до того, что спускали слишком многое. Неожиданная смерть Матвея очень огорчила их, по моему же мнению, она случилась для него в самое время. Матвей вначале был человек честный, усердный и преданный, но, избалованный ими, чем далее, тем более стал, что называется, зазнаваться и начал не только что распоряжаться прислугою, но грубить и самим господам".
Свободное копирование
