"Декабря 8 1838 г. Владимир.
...Итак, артистический инстинкт мой был верен касательно Тонова проекта. Боюсь сомневаться, что вы исполните ваше обещание, но прошу, ежели можно, не долго томить -- пришлите обещанное. Это одно из давних, заповедных желаний -- иметь ваш проект и притом именно в византийско-тевтонском стиле. Здесь, во Владимире, есть древний собор, строенный при великом князе Всеволоде; он не велик, но масса его очень хороша: в нем есть что-то стройное, конченное и, признаюсь, он для меня в десять раз лучше тоновского. Между прочим, как нелепо огромное окно над дверями. Может, тевтонская розетка не шла, но уж и это pseudo-венецианское очень нелепо. Да и вообще масса ничтожна,-- подобных соборов в Киеве, Москве и проч. много, Тон прибавил только мамонтовский размер. Я желал бы вам прислать фасад нашего Дмитровского собора: он одноглавый, четыреугольный, но чрезвычайно гармоничны части. Строен из дикого камня, весь покрыт барельефами (ныне поправленными!) и, конечно, строил какой-нибудь греческий зодчий. Другой собор, Успенский, тоже четыреугольный, нелеп. А ведь византийское зодчество, то есть зодчество с plein cintre {с полукруглой аркой (франц.).}, куполом, переходами и проч. имеет, мне кажется, большую будущность. Древнее греческое окончено, оно же сводится на несколько типов; тевтонское богаче, но что воздвигать после соборов в Реймсе, Париже, Кельне, Милане? Но византийский стиль, рожденный у гроба господня, сроднившийся с покойной, созерцательной идеей Востока, -- ему будущность большая, которую Тон не понял. Слышали ли вы, что Кельнский собор достроивается совершенно по первоначальному чертежу? Душевно рад, что вы заняты. Я занят очень много и, разумеется, не службой: много читаю, пишу и доволен собою. Мне так страшна эта жизнь постоянного, безмятежного счастья, этой полной симпатии между мною и Наташей. Нет мысли, нет мечты, нет идеи, которая не находила бы больше, нежели отзыв в ее душе, -- развитие поэтическое, высокое. Александр Лаврентьевич, помните, вы говаривали, что "я паду"; я вам всегда отвечал: "Провидение поддержит". Ужели вы не уверены теперь, что я не паду? Но душа моя все та же бурная, порывистая, еще больше она поюнела, весь прежний пыл, все надежды возвратились. Небо дало залог, с ним я окреп, с ним силен! Прощайте, к Новому году пришлю детям книг. А скоро и 29 декабря -- вспомните меня, я вас вспомню, год тому: Addio, Вахта, проводы... прощайте. Весь ваш".
Свободное копирование
