"8 декабря.
Теперь я к вам, Александр Лаврентьевич, с весьма важной просьбой. У Наташи есть меньшой брат, несчастный юноша, совершенно всеми оставленный. Этот молодой человек, не имевши возможности образоваться, сам собою немного выучился рисовать и пламенно желает быть живописцем. Я придумал обратиться к вам с всепокорной просьбой. Так как он вовсе бесприютен, то я бы прислал его в Вятку, буде возможно, к вам, в противном случае к Скворцову, с тем только, чтоб он мог пользоваться вашими советами. Si cela est faisable {Если это возможно (франц.).}, вы меня обяжете чрезвычайно и спасете молодого человека; само собой разумеется, что вы нам позволите ежегодно за него, по возможности, платить, vu les circonstances dans lesquelles vous êtes à présent {имея в виду обстоятельства, в которых вы теперь находитесь (франц.).}. Буде же вы не сочтете это за возможное, то напишите, что. нам с ним делать...
Боже мой, как дорого выкупает наш век порочную нравственность прошлого, вот еще бедная жертва. А сколько их! И у него есть родной брат, у которого пятьсот душ etc., etc. Но бог с ними, надобно как-нибудь помочь... Пожалуйста, поспешите ответом. Юноша ждет, и так он много потерял, ему восемнадцатый год...
Прасковье Петровне посылаю отрывок из моей поэмы, которая сама есть отрывок из меня самого, а я отрывок человечества, а человечество -- вселенной. Прасковье Петровне советую его раза два прочитать и потом в торжественное собрание, в Новый год прочитать, буде позволено, вслух...
Людиньке, Любиньке, Соничке, Николиньке посылаются книги; да простят мне, что не все новые; то значит, что они были в руках у одного ребенка, a cet enfant c'est moi {этот ребенок -- я (франц.).}".
Свободное копирование
