"1 октября 1838 г. Владимир.
...Видели ли вы памятник Сусанину (картинка в журнале министерства внутренних дел, следовательно, в канцелярии губернатора)? Мне нравится. Работник упал в самом деле с Алексеевского монастыря. Я писал, что вы не поняли тон, в котором я рассказал это происшествие...
Я пишу стихи -- вот новость..."
"24 ноября 1838 г. Владимир.
Давно, почтеннейший Александр Лаврентьевич, вы не писали ко мне. Получили ли вы посланный мною фасад Тонова храма?..
Что вы поделываете? Вятка, вероятно, с каждым часом делается скучнее. Я занимаюсь, иду с человечеством, сколько могу и понимаю. Нынешняя немецкая философия (Гегель) очень утешительная, это слитие мысли и откровения, воззрения идеализма и воззрения теологического. На днях я перечитывал известные вам тетради, которые мы вместе писали. Полна была жизнь ваша и совершила высокое предназначение жизни. Я возвращаюсь к мысли, которую имел очень давно: сознание всех трудов, совершенных вами, сознание, что жизнь не тщетно была прожита, должно служить опорой теперь, и с этой опорой не тяжело настоящее. Оно тяжело мелочами, реальностью, но не душе; душа взмахнет крылами, и исчезает болотистый, грязный мир реального.
А ужасную пыль наносит на душу суета и хлопоты домашнего, я их отталкиваю "обема рукама", и как ничтожны они, почти стоят на одной доске с сплетнями и пересудами, от которых в провинциях почти никто не изъят...
Вспомнили ли вы меня 23-го -- день, в который в 1835 году я первый раз слушал ваши морали, Александр Лаврентьевич?.. Душевно преданный А. Герцен".
Проект Тонова храма Витбергу не понравился; он назвал его "простой деревенской церковью".
Свободное копирование
