Перемышль находился примерно в 40-50 км. Когда мы подъехали близко, и город стал виден, вдруг капитан, который нас вез, показал рукой, куда нужно идти, а сам уехал. Мы пошли в направлении Перемышля, но были остановлены патрулем заградотряда. Мы объяснили, что идем в военкомат, но патрульный сказал, что сами поведут нас туда, а пока - он указал место - побудьте здесь. На этом месте находились разные люди: русские в немецком обмундировании (РОА), местные поляки и украинцы в штатском, и мы, советские военнопленные в потертой военной форме 1941 года.
Настроение наше было хорошим. Шутка ли сказать: мы у своих! Правда, нам не понравилось, что не пустили нас дойти до Перемышля, чтобы поскорее восстановится в рядах нашей армии. Но ведь нам сказали, что сами поведут, что в этом особенного? Несмотря на то, что мы опять под конвоем, мы чувствовали себя на свободе! Очень было интересно видеть, как продают бочковое пиво на советские деньги. Хотя нам и не очень хотелось пива, мы решили его выпить: у нас хватило денег на две кружки, а там, конечно, скоро будем получать зарплату! Конвой нам разрешил подойти к бочке пива. Но что-то долго держат здесь. Мы пытаемся поторопить, но нам вежливо дали понять, что мы не должны указывать им, когда и что делать, ждите! Жаркий день становился прохладным, наступил вечер, когда, наконец, не то что разрешили, а приказали построиться вместе с легионерами и местными крестьянами. Когда эта колонна была построена, нас повели в том направлении, откуда мы пришли. Наконец, мы дошли до какого-то сада, в конце которого был небольшой помещичий домик. Нас ввели в этот домик, со свежеокрашенными полами и потолками. Пройдя стеклянную веранду, мы вошли в коридор, где нас остановили. Тут открыли дверцу в полу и предложили прыгнуть в подвал.
- Как? - вырвалось у меня! Но тотчас же получил ответ:
- А так! Спускайтесь в подвал!
Нужно сказать, что при построении нашей колонны, на участке заградотряда, один высокого роста капитан подошел и спросил:
- А кто тут из вас врачи? - Я ответил, что это мы. Тогда он, размахивая указательным пальцем правой руки перед моим носом, строго многозначительно сказал:
- Ну, сегодня мы Вас полечим!