18 <января>
Вечером сегодня сидел я у Срезневского и сличал свою рукопись... Позвали пить чай. Я выхожу и вижу, что Катерина Федоровна, заплаканная и расстроенная, сидит у самовара и не может слова вымолвить. Я подумал сначала, что она грустит все о предстоящей разлуке с братом, которого, кажется, очень любит. Но оказалось совсем не то. Сквозь слезы она рассказала мне, что Володя ее, зашалившись, сжег книгу, и теперь она не знает, что делать. Книга была взята от Сухомлинова -- 1 No "Библиотеки для чтения" 1857 года. "Теперь надобно покупать все издание, -- тоскливо выговаривала она... -- Я было думала, -- продолжала она, -- послать в типографию, нельзя ли там достать листов, которые сожжены, или отдельных оттисков этой статьи, чтобы можно было вставить в книгу..." Я ее уверил, что это будет напрасная попытка и что дело можно устроить гораздо проще: "У нас есть студенческий экземпляр "Библиотеки для чтения", и никто не будет в претензии за обожженные краешки книги. Я вам принесу в обмен этого свой экземпляр". Катерина Федоровна так обрадовалась, что не смела даже верить своему счастью... "Да как же это, Николай Александрович", -- могла только произнести она, смеясь сквозь слезы... После этого она тотчас переменилась -- стала весела и спокойна. Я никогда не ожидал от нее такой мелкой чувствительности и никогда не предполагал, чтобы она до такой степени боялась рассердить Измаила Ивановича. А между тем она ужасно беспокоилась -- как-то сказать об этом папаше. Володя стоял в углу до тех пор, пока я не взялся доставить целый экземпляр. Тогда мать его выпустила пить чай, и больше о наказании и о вине не было помина.
Свободное копирование
