Как неуютен, пуст и уныл казался мне наш конвойный двор, когда мы приехали после тысячеверстного перехода. Трава желтая, неровная, кочки и грязь...
А теперь, когда у пристена приютилась круглая палатка, когда разобранные по мастям лошади выровнялись на коновязи, а моя палатка стала в углу, когда передняя линейка выложена дерном, а образ Спасителя спокойно и кротко смотрит на прибранные койки, когда тихая рабочая жизнь идет кругом, сколько уютности, чувства дома за этим забором, сколько удобств, несмотря ни на дождь, ни на грязь...
А дожди таки нас помучили. С 15-го февраля каждый день свинцовые тучи бродят по небу, глухой гром гремит в горах и дождь от трех часов и до полуночи иногда льет на сухую землю! Какой дождь! ровный, крупный, продолжительный... Ослабнет на минуту и пойдет моросить до полуночи... Это малый период дождей.
После полудня на конвойном дворе тишина, только плотники, под навесом из зеленых ветвей, стругают толстые кипарисные доски. Горничная жены начальника миссии, мисс П-р, типичная англичанка, приходит учиться русскому языку. Ей смертельно скучно в эти часы, когда солнце высоко стоит над головами и вся Аддис-Абеба замирает в полуденном сне.
-- "Это шкап", слышен голос в промежутке визга пилы и стука молотка.
-- "Сскап", раздается мелодичный возглас английской мисс.
-- "He сскап, а шкап".
-- "Шкап"...
-- "Ну вот".
-- "А это?"
-- "Долото".
-- "Долёто", повторяет англичанка. Плотники смеются.
-- "Это она не к вам пришла, а к нам", говорят у мулов люди, навешивающие торбы.
-- "Сказали, к нам. Она завсегда к нам ходит". Разговор продолжается и вдруг неожиданно для обеих сторон переходит на абиссинский язык. Оказывается познания казаков и мисс по -- абиссинские больше чем ее по-русски, а казаков по-английски. Развлечение лингвистикой длится полчаса. А вечером чтение уставов, вспоминание начальников, словом -- беседа... После вечерней уборки в сыром от дождя воздухе звенит и замирает тоскующей нотой казачья песня:
"Поехал казак на чужбину далеко,
На добром коне вороном..."
Перекличка и заря назначены в восемь часов. Прозвучала молитва за Царя и за Россию и тихо кругом. Все спит -- только часовой безмолвно ходит взад и вперед, да мерно жуют сено мулы и лошади...
И так день за днем.
Свободное копирование
