24-го февраля, однообразная скучная жизнь нашего лагеря нарушилась немного. Пришла почта и с прочими пакетами принесла приказ по лейб-гвардии казачьему полку от 23-го января, которым "за отлично усердную службу, терпение и выносливость при переходе через Сомалийскую пустыню и горы" младший урядник Еремин произведен в старшие, трубач Терешкин в младшие урядники и казак Могутин в приказные.
Надо было видеть радость этих славных моих сотрудников -- и не только их, но и всего конвоя. Я отдал приказ в конвой и его на другой день читали все по очереди. Как читали! От доски до доски, от номера до предполагаемого наряда. Умилялись, чуть не плакали. Один читает, другие слушают, кончил, другой берется за чтение, а слушателей не убавляется. Дошла очередь до Терешкина, дочитал он до подписи: "полковой адъютант", прочел слово "граф", повторил еще и еще раз "граф! граф!" и заплакал.
Милые, далекие имена! Только русский солдат способен так любить своего начальника. Все после обеда приказ ходил по рукам и едва доходили до подписей, как слышался захлебывающийся голос Терешкина, -- "граф! граф! дайте мне посмотреть на его подпись".
Под вечер лейб-казачий приказ был повешен на почетном месте под образом на центральном столбе палатки.
В этот день полковник A-в по случаю отъезда в командировку внутрь страны и я, по случаю предстоящего отправления моего в Россию с бумагами, являлись негусу. Менелик принял нас в небольшом квадратном здании, построенном из белого камня. Кипарисная лестница на два марша вела в комнату, устланную коврами с несколькими маленькими окнами и кипарисным досчатым потолком со многими щелями. Джон-хой сидел на альге, покрытой парчой, опираясь на подушки, положенные с обеих сторон. Небольшая свита людей в белых шамах его окружала. Негус подал руку все нам. Полковник А-в преподнес Менелику маленькую берданку с патронами и распиленные снаряды, -- гранату, шрапнель и картечь горного двухдюймового орудия. Устройство снарядов живейшим образом заинтересовало негуса. Он спрашивал о каждой детали устройства дистанционной и ударной трубок, несколько раз он заставлял m-sieur Ильга переводить вторично то, что ему было неясно, задавал вопросы с своей стороны, стараясь усвоить и запомнить обращение с этими предметами.
Наша аудиенция длилась около получаса. По объяснении устройства снарядов его величество изволил пожелать полковнику А-ву и мне счастливый путь, и откланялся нам, подав опять каждому руку. Вместе с нами удалилась и свита; негус, начальник миссии и m-sieur Ильг, оставшись втроем, приступили к деловому разговору...
Свободное копирование
