В 1936 году в Москву приехал на десять дней Лайонел Моррис, корреспондент "Illustrated London News". Меня предоставили ему на все это время. Деловой человек, опытный журналист и фотограф, объехавший весь мир, лет сорока пяти, высокий и гибкий, с резкими чертами лица: большие, как у совы, топазовые глаза под густыми бровями, черные волосы, откинутые ото лба, нос с горбинкой, подрезанные усы над тонкими губами. Проницательный, остронасмешливый англичанин, племянник известного социалиста-утописта художника Уильяма Морриса, вводившего эстетику в английский быт конца прошлого века. Это меня сразу сблизило с этим новым человеком, как со старым знакомым, так как я увлекалась искусством той эпохи. Он остановился в "Национале", куда я каждый день являлась на работу. Мы скоро нашли общий язык, наше чувство юмора возбуждали довольно занятные впечатления.
Одним из последних достижений тех лет, которым гордились газеты и фотожурнал "СССР на стройке", была первая социалистическая фабрика-кухня на Ленинградском шоссе. Этот замечательный объект был взят на учет в ВОКСе и включен в программу Морриса. Из "Националя" доехали на троллейбусе No 1 до Белорусского вокзала, прошли с полкилометра по левой стороне. Фабрика-кухня - стеклобетонный параллелепипед в три этажа без всяких архитектурных излишеств. Внизу нас встретил предупрежденный по телефону директор, такой же бесцветный пролетарий лет пятидесяти в неуклюжем сером пиджаке. Он уже не раз показывал свое предприятие и бодро повел нас вниз. В полуподвале холодильники и склады. Темный коридор с асфальтовым полом, сыро. Пахнет мясом, но так себе... По бокам в отсеках висят вниз головой мертвые тела животных - быков, баранов, свиней - костлявые и синеватые, с сизым отливом, кожа натянута на ребрах. Англичанин присматривается к ним зорко, директор идет, размахивая руками, говорит о доставке, хранении и разделке туш. Изучив сырье, поднимаемся на второй этаж, где современные мясорубки кромсают мясо на фарш, конвейер превращает его в котлеты и передает в кухню, где жарят. На столах работницы кромсают картошку и капусту на гарнир. Везде чисто и светло. Выслушав социально-экономический комментарий директора, поднимаемся по лестнице на третий этаж. Длинная-длинная столовая, прямые ряды квадратных столов на четыре персоны каждый, покрытых клеенкой. Чисто и светло, так как вся права стена - стекло. Закончив научную часть экскурсии, директор широким жестом приглашает за стол, откушать образцовый общедоступный обед. Буфетчица немедленно подала по его знаку три супа и три порции котлет с жареной картошкой. Я проголодалась и принялась их аппетитно уплетать, но Моррис отодвинул свою полную тарелку - благодарю, я сыт. Директор удивленно: "Кушайте, кушайте, не стесняйтесь! Платить не надо, я угощаю!" Моррис отказывается, хозяин спрашивает: почему? Хитро подмигнув своими совиными глазами, гость произносит нарочито серьезно: "Скажите ему, что я вегетарианец". (Как же так, вчера на приеме он ел бифштекс...) Поблагодарили, похвалили и ушли. На остановке в ожидании троллейбуса я сказала: "Неужели вы правда вегетарианец?" Он весело рассмеялся: "Да что вы! Просто я видел это мясо там, внизу!"
Свободное копирование
