Post scriptum
Стою на углу Садовой 16 октября 1941 года. Вся широкая улица вплотную запружена машинами, в них, согнувшись в три погибели, сидят на грудах вещей беженцы - пригородные обыватели, городские евреи, коммунисты, женщины с детьми. Втиснулись в поток автомобилей какие-то воинские части; пешеходы катят тележки с привязанными к ним чемоданами, толкают тачки и детские коляски. Спрессованная масса течет по Садовому кольцу к трем вокзалам с утра до ночи непрерывно. А там - куда глаза глядят... под бомбежки, в чужие города, в чистое поле, на тот свет... Для нашей семьи бездомность страшнее всяких налетов - решили остаться в родной Москве. Где-то стреляют, где-то грабят склады и магазины, где-то жгут партийные документы - над асфальтом вихрятся обгорелые клочки бумаги, падает черный снег. Где-то минируют улицы, чтобы взорвать столицу. Враг у порога, взял Крюково, Ховрино... Москва безвластна, пуста, открыта - но немцы в нее не вошли. Почему?
Свободное копирование
