Местная элита - 8

ЗАКАЗНИК 

К западу от железнодорожной линии за речкой Икшей, за лугом на холме находится заказник - смешанный лесок с отдельными соснами и густым орешником. Крутая зеленая просека перерезала его склон сверху вниз. Сбоку две дачи, один участок над другим. Сняли на лето 1931 года комнату в нижнем доме, но прожили в ней три дня: крыша течет - не капает, а льет прямо на кровать; в щелях меж бревен притаилась арми клопов; темно; хозяйка Арина Кондратьевна - растерзанная пьяная баба с красным лицом. Мама сходила в соседнюю деревню Целеево, сняла светлую чистую комнату, вернулась сразу на лошади, и мы переехали. Длинный застекленный балкон, вида из окон нет, но на задворках... простор аж до Дмитрова - вся широкая долина реки Яхромы, окружающие холмы и леса. Деревня стоит на высокой горе против станции, до нее всего 10 минут. Передо мной открылся неисследованный "материк", более прекрасный, чем на стороне Свистухи.

Хозяева - Николай и Поля Колабановы - сильные молодые работяги: он - худой и темный, она - белокожая, рыжая и коренастая, может вскинуть на себя два пуда. У них есть лошадь, корова, телка, овцы, поросенок, 20 кур - так что молоко, яйца, картошку, капусту и зелень можно купить дома. Мама сидит на задворках в шезлонге, читает; мы с отцом пропадаем в чащах - здесь кругом овраги, сплошные леса. Много малины и грибов. Сбежав с горы, купаюсь в Икше - она непохожа на Яхрому, состоит из глубоких бочагов и проливов, скрытых осокой.

Днем встречала маму - не приехала. Иду по платформе, вижу, сидит на скамье, согнувшись и закрыв лицо ладонями, тоненькая старушка в белой кофточке и длинной серой юбке. Подхожу, спрашиваю: "Что с вами?" Она отводит руки, поднимает благородное и грустное лицо. Тонкий овал, черные брови, глаза - гранаты с золотинкой; тонкий нос, изящный рот чуть оттеняют усики. Лицо обрамляют причесанные на прямой пробор полуседые волосы.

- О, не беспокойтесь! Посижу, пройдет. Сердце... Жарко... - Голос - мягкое контральто с интонациями.

- Не могу ли я помочь?

- Спасибо, как-нибудь сама дойду. Мне туда, наверх, в Целеево.

- И мне туда же. Я вас провожу.

- Если нетрудно, пожалуйста...

- Да что вы, пустяки!

Я взяла ее под руку, тихо спустились с насыпи, затем через мост и в гору. На полпути остановились отдохнуть в березовой роще и познакомились.

Ее зовут Ольга Евлампиевна Истомина. Вдова бывшего (при царе) коменданта Кремля. Я случайно обмолвилась, что знаю английский, она просияла:

- Правда? Я так скучаю по нему! Начинаю забывать, книг нет, говорить не с кем...

- Да хоть сейчас, мне тоже здесь не с кем - let's speak English!1

Она застеснялась, но напрасно: произношение очень хорошее. В детстве ее воспитывала англичанка, потом Арсеньевская гимназия и соответствующая среда. Всему пришел конец: муж погиб, сын ушел к белым, выселили из квартиры в Кремле, вещи пришлось продать. Поселили на Тверской против телеграфа, во дворе, в проходной комнате за перегородкой. Летом служит нянькой при двух маленьких мальчишках в семье простецких дачников. Работать трудно, ей 67 лет, и здоровье слабое.

Проводив Ольгу Евлампиевну на другой конец деревни, я сбегала домой, принесла ей два английских романа. Стала часто навещать ее - меня тогда интересовали "бывшие" люди, она охотно говорила о прошлом.

Ольга Евлампиевна попросила мен проводить ее в заказник к своим друзьям Варфоломеевым, владельцам верхней дачи, и невольно ввела меня в дотоле незнакомый круг особенных людей. Наверху, справа от просеки, за калиткой стоит боком старый коричневый дом на высоком фундаменте; фасад, то есть длинный открытый балкон, выходит прямо на склон горы, сад и крышу нижней дачи. Сзади вплотную заросли, по сторонам - высокие прямые сосны; когда сквозь них сияет диск луны, получается японский эстамп. Рядом с домом - "хибарка", в ней низенькая комнатка с русской печкой.

Петр Поликарпович, еще не старый крепкий мужчина, работает целый день, пилит, чинит, копает; Ольга Дмитриевна, его жена (50-55 лет), очень худая и бледная, очень выносливая женщина в невзрачном платье и фартуке, в тяжелых разношенных "бахилах" на ногах и повязанном назад платочке на голове, тоже весь день занята хозяйством. У них двое детей - Таня шестнадцати лет и подросток Боря; есть корова, куры, два улья пчел, собака и кот.

Варфоломеевы родом из духовного звания или московских мещан. Зимой живут в тихом Годеиновском переулочке близ Арбатской площади, три четверти года здесь. Ольга Дмитриевна никогда не сердится, даже замечания детям делает ласково, причем никакой слащавости. Кто бы когда ни зашел, приветливая улыбка, нежный голос:

- Молочка не хотите ли? А может быть, щец похлебаем, с черным хлебцем? Свете тихий...

Ее кроткая доброта и еще "что-то" смущает меня.