15 сентября, воскресенье. Лег спать и уже далеко за полночь проснулся от щелчка на мобильнике -- эсэмэска. Это Яся Соколов прислал сообщение, что в ночном эфире Татьяна Доронина. Я заколебался, много раз встречался, казалось бы, о многом слышал, был еще довод: потом не заснешь, но любопытство пересилило. Вел Дмитрий Дибров, умно, красиво, широко, с полным пониманием, с кем имеет дело. Помогал ему еще один ведущий, кажется, по фамилии Карлов, этот нечасто задавал вопросы, но очень точно. Доронина сидела напротив них в роскошном белом пиджаке, на шее нитка жемчуга, хорошо причесанная, с прекрасным макияжем. Это было сенсационное интервью, бытовые подробности -- отец, красавица мать, в психологическом портрете матери было много от того, что отличало и мою маму. Роскошная, с изысканными манерами дама ясно говорила о своем непростом детстве: о коммунальной квартире, в которой мыла коридоры. Говорила опять-таки о матери, гардеробщице в военной академии, которая вечером считала медяки -- ее награждали офицеры за свои неподъемные шинели, об общей бане. Сенсационными были ее мысли о разделе МХАТа, который она назвала преступным. Она точно выделила мотивы, коими руководствовался Ефремов, и дала характеристику его психологическому типу. Она не упустила возможности сказать и о тех людях, которым это было выгодно -- подтексты читались. Руководит и продолжает линию Станиславского именно она, МХТ на Камергерском -- это другой театр, с другими задачами. Этому театру 25 лет, а может быть, и меньше. Подлинный МХАТ им. Горького -- это теперь МХАТ на Тверском. Какое счастье, что Яська меня разбудил, я бы этого не услышал.
Свободное копирование
