23 февраля, четверг. Никогда я не могу рассчитать время: "Cапсан" в Санкт-Петербург отправляется только в 13.30, а я вскочил уже в семь. Долго возился с уборкой на кухне, делал зарядку, без которой теперь обойтись просто боюсь, потом жал из морковки и имбиря сок, а потом уже пришел Миша Тяжев, чтобы помочь мне с сумками книг. Проводы. С Мишей съели омлет, принялись разговаривать. Меня всегда занимало, как студенты, которые чуть ли не весь день сидят на занятиях, так обо всем осведомлены. И о том, что какие-то девушки -- они борются за права женщин и против Путина -- под гитару что-то промурлыкали в Храме Христа Спасителя, и о том, как собирают народ на сегодняшние митинги, и о выступлении Патриарха. Потом Миша стал рассказывать какие-то театральные истории.
Я все-таки вызвал Мишу пораньше, потому что не знал, как сегодня сложится утро. Уже в семь по "Эху Москвы" стали говорить о нескольких митингах, которые должны состояться. И в защиту Путина, и в поддержку его оппонентов. Будто бы с Урала едет, чтобы поддержать премьер-министра, несколько составов с рабочими. А еще о том, что вчера раскатывали по Садовому кольцу какие-то машины с белыми ленточками. Кажется, машины будут ездить сегодня. А какой тогда будет трафик? Это особенность сегодняшней Москвы: всегда неизвестно, доедешь ты до цели за час или за пятнадцать минут. Всегда неизвестно, перекрыли ли дорогу из-за манифестантов или шествия или транспорт держат, потому что едет правительство. Даже метро стало ненадежным.
Сидим с Мишей беседуем, пьем чай, едим омлет, ждем Самида. Он должен отвезти меня на вокзал. Я рассказываю Мише, почему колеблюсь голосовать за Путина, хотя только за него и стоит голосовать.
Самид, как и обещал, приехал около одиннадцати. До поезда два с половиной часа. Самид по-приятельски повезет меня на своей машине на вокзал. Москва совершенно свободная, да еще Самид, по старой привычке таксиста, везет нас путями быстрыми и короткими. Самид в каком-то смысле фигура показательная и в социальном, и в человеческом плане. Приехал в Москву из Ленкорани тихим пареньком, работал на ЗИЛе, закончил вуз, инженер-автомеханик, пока учился, прирабатывал таксистом. В начале перестройки организовал какое-то свое дело, поступил в Лит на семинар к Владимиру Орлову. А Володя всегда был мастером с очень высокой требовательностью. Что здесь: социальные условия или личность? Растолковывал это Мише по дороге.
Самид не может забыть прошлогодней ситуации с перевыборами. У него нагорело, его волнует и будущее Института.
До отправления поезда времени еще много, решаем заехать минут на сорок в парк ЦДСА и погулять. Пришвартовываемся со стороны Олимпийского проспекта. Парк теперь, оказывается, называется Екатерининским. На проспекте по случаю праздника и митингов много милиции, это хорошо: машину не угонят.
Сегодня потеплело, что-то около 2-х градусов с минусом. В парке светло, ночью выпал снег. Дети катаются с ледяной горки, родители вытирают им носы. Ходим кругами втроем по парку и разговариваем. О литературе, о прошлом, гадаем, что же будет дальше, душа летает. Иногда в эти полеты вторгалась проза. Я рассказал о вырезке из газеты "КоммерсантЪ", которую Ашот бросил мне в почтовый ящик. Обычная "школьная история". В Лефортовском суде рассматривается дело бывшего ректора Московского института государственного и корпоративного управления Андрея Звягина и главного бухгалтера. Следствие считает, что они по липовым договорам списали свыше 86 млн рублей. Здесь целая история, до конца и неясная, но довольно типичная. По себе уже давно знаю: все мои разговоры неизменно возвращаются к двум вещам: о том, что я пишу, и о том, как обстоят дела в Институте. А у нас в Институте, как утверждают слухи, произошло следующее: пришел приказ из министерства вдвое сократить зарплату ректору и начальству. Я приблизительно догадывался, откуда берутся деньги для этих зарплат и каким образом, чтобы не было обидно, компенсируется даже господдержка, которая не полагается ни хозчасти, ни бухгалтерии. Но кто же распорядился так уплотнить довольство нашего начальства?
Действительно, знает все только студенчество. Миша рассказал, что видел по телеку, как Путин говорил о необходимости поднять размер студенческой стипендии. Его спросили, а откуда взять деньги на это повышение? Путин сразу, и не задумываясь, ответил: уменьшить зарплату ректоров и проректоров. Нет, это я, пожалуй, буду голосовать только за Путина.
"Сапсан" -- это, конечно, замечательное новшество. Две столицы стали ближе, и народу стало намного удобней. В основном ездят командированные и бюджетники -- это переливание денег из одной госструктуры в другую. У вагона встретил Леву Аннинского, ехать с ним одно удовольствие, сразу погружаешься в высокий строй ассоциаций, литературных реминисценций, воспоминаний. Скоро я окончательно буду знать весь казацко-еврейский строй его семейной биографии, сцепления там замечательные. Довеском -- вся история его студенческой дружбы с Натальей Дмитриевной Солженицыной. Я слушаю это уже во второй раз. Один университет заканчивали, вместе ходили в байдарочные походы. Два, кстати, соображения. Первое, Наталья Дмитриевна была чемпионкой Союза по гребле, возможно в юношеском разряде. Второе "кстати" касается университета, вернее, сразу двух -- Московского и Петербургского. По радио утром прозвучала такая история. Отчего это ректоры этих двух университетов не декларируют свои (возможно, университетские) расходы и доходы. Вроде бы забавно по этому поводу ответила прокуратура: университеты основаны еще Петром Первым и Елизаветой Петровной, и не нам вмешиваться в старые, еще царские законы.
Литературные рассказы и сплетни очаровательны, под их аккомпанемент можно ехать хоть до Пекина. Но вот Лев Александрович немножко задремал, его медийное узнаваемое лицо стало печальным, и я принялся читать 2-й номер "Нового мира". Спасибо, конечно, Андрею Василевскому, что меня этим чтением снабжает, но очень журнал погрустнел, стал однотонным. Прозу и поэзию я в нем давно не читаю, но и критика увяла.
Теперь осталось немного. Вот и Ленинград, названный теперь по-имперски Санкт-Петербургом.
В гостинице не утерпел и включил телевизор. По "Культуре" шел какой-то фильм из эпохи Людовика XIV -- интриги Кольбера против своего начальника Фуке. Я это могу смотреть до окаменеґґния. Усилием воли переключил канал: на митинге в Лужниках выступает, открывая собрание, Собянин. Любите ли вы Россию? Огромный стадион отвечает, как он эту Россию любит. Потом -- воспринимаю все сквозь сон -- отвечает Собянин, как он Россию и Путина любит. Собянин Путина знает, Путин всегда держит обещания, и он настоящий мужик. Потом выступает -- свитерок под горло и куртка?-- помолодевший от жара политической борьбы Путин. Стадион ревет. Диктор говорит, что вместо заявленных 100 тысяч человек на митинг пришло 130 тысяч. За это на устроителей наложат штраф. Но небольшой -- 2 тысячи рублей. Прошлый штраф за митинг на Поклонной горе заплатил Путин. Кто сейчас?
Свободное копирование
