9 ноября, понедельник. Начал утро с чтения статьи моей бывшей студентки Анны Кузнецовой. Очень неглупая и одновременно расторопная девушка. Она, кажется, давно поняла, что для прозы слишком рационалистична, хотя проза у нее была суховата, но качественна, и перешла на критику, ведет библиографический отдел в "Знамени". Вследствие этого со мною при встрече холодна, я в ее библиографию никогда, естественно, не попадаю. Статья, которая в том же номере, что и повесть Юрского, содержит и дельные мысли, но сначала я обратил внимание на некий подобострастный тон в адрес тех, кто может оказаться нужен. Рассуждение об уже почти рассыпавшейся "Академии российской современной словесности (Коллегия литературных критиков): "...я вполне вижу среди академиков Ольгу Славникову, незаслуженно трудно пробивающуюся к цеховому признанию и как прозаик, и как критик". В одном, правда, Анна права, несмотря на серию премий с действительным признанием и у читателя, и в цехе, у Славни-ковой заминка. Но умеет все же Анна писать так, что даже остро критикуемый писатель не обидится. Но откуда такая сервильность?
Боюсь, что русской литературе остались все те же три невеликие роли: оптимизация, имитация, банализация западных образцов. Примеры есть на каждый из этих пунктов.
Имитацией давно и успешно занимается Г. Чхартишвили, учредив свой коммерческий литературный проект "Б. Акунин", на редкость качественный с точки зрения профессиональных критериев. У критиков был соблазн признать его явле-нием литературного процесса, но -- разобрались и устояли. Сам писатель, человек культурный, на это не просто не претендовал, а сам объявил, что это не литература, и путать не надо: "Я придумал многокомпонентный, замысловатый чертеж. Поэто-му -- проект <...> Чем, собственно, литература отличается от литературного про-екта? По-моему, тем, что корни литературы -- в сердце, а корни литературного про-екта -- в голове".
Собственно, ради этого стоило разбираться со всей статьей. Цитата из Чхартишвили, по сути, банальна и известна, но здесь очень выразительна.
Все эти годы, пока существовал литературный процесс, жанр проекта жил бес-конфликтно в параллельной реальности, довольствуясь коммерческим успехом и собственной аудиторией, время от времени становясь предметом обсуждения ана-литиков, пытавшихся найти в нем что-то кроме прагматизма и культурно оправ-дать: ""Проект", таким образом, результат применения определенной технологии или суммы технологий. У него есть конкретная, заранее заданная Цель. Есть отчет-ливо осознаваемые автором принципы достижения цели. Одним из таких принципов является интертекстуальность акунинского детектива. Она-то прежде всего и является привлекательной для образованного читателя" (Н. Потанина. Диккенсов-ский код "фандоринского проекта". -- Вопросы литературы, 2004, N 1).
"Банализацией западных образцов занимается самое дикое явление нынешнего книжного рынка: издательство "Популярная литература", которое медиамагнат, инспирировавший появление романа "Духlеss" С. Минаева, создал после оглуши-тельного успеха этого романа, до боли напоминающего бегбедеровские".
Ничего я не могу поделать, плохо читаются кузнецовские цитаты.
Днем прочел рассказы Светланы Глазковой, которые будут обсуждаться завтра -- это хорошо. Она у нас бакалавр, но диплом написала не хуже, а во многом и лучше специалистов.
Свободное копирование
