15 ноября, понедельник. Как и предполагалось, бои в Эльфалудже не закончились. Всё время показывают пожары и взрывы: выкуривают "боевиков", а попутно разрушаются дома и быт, который налаживается годами, а ломается мгновенно. Похоже, это уже не усмирение непокорных, а гражданская война, потому что американская энергия разделила страну на две части.
У нас в стране, терпеливой и всепрощающей, все затихло, молодежь еще пьет пиво, а пожилые подсчитывают, получат ли они что-либо от отмены льгот. Телевидение все время показывает рассуждающих старух, которые, подбодренные вниманием телевидения, угодливо объясняют, что лекарств бесплатных они получать не могут, а вот 500 рублей им пригодятся, они и лекарство могут купить, и кое-что из еды, и даже раз в месяц купят что-нибудь из одежды. Но вот о том, что огромное количество старых людей ограблено и практически разрушены их надежды -- об этом ни слова. Никак не могу дозвониться до Л.К. Слиски, которая обещала прийти к нам в институт. С каким бы воодушевлением я спросил у нее: когда парламент голосует за прибавки в двадцать-тридцать процентов к пенсии, сознает ли парламент, о каких нищенских копейках идет речь?
У меня в душе тоже какой-то раздрай. Ощущение, что я ожирел, обуржуазился и уже с позиции сытого принялся все рассматривать. Уже почти нет никаких революционных идей по институту, по собственному -- простите, не люблю этого слова особенно по отношению к себе -- творчеству.
Вечером вусмерть разругался с В.С. Тезис в любых наших ссорах всегда один: отношение к людям, умение им прощать, понимать их собственные возможности и проблемы. Не все нам должны, не мир крутится вокруг нас, а мы одно из мгновений этого мира. Каждый человек -- это галактика, и по его орбитам тоже летят огненные метеориты. Вот по этому поводу, хотя повод был весьма конкретный -- Дима Слетков, который три недели назад, когда я был в отпуске, не погулял с собакой. Этого ему В.С. простить не может, но и не хочет никаких человеческих объяснений.
Естественно, как всегда, разошлись до крика, до слов "ненавижу" и "буду жить один", до замечательных и много раз произносимых слов "развод". Ночью пил валидол, но вечером, чтобы не усугублять свою рефлексию, я в мрачном состоянии духа принялся смотреть "Возвращение" Андрея Звягинцева, который получил премию в Каннах и который давно лежал у меня, но все не было настроения, чтобы посмотреть. Кстати, наша завистливая интеллигенция фильм не любит. И понять ее можно: смотреть, влезть и страдать вместе с героями трудно! Какой замечательный фильм! Отец -- уголовник, бывший военный, -- возвращается в семью. Здесь двое мальчишек, десяти и тринадцати лет. Ревность, сопротивление, тяжесть жизни, "чтобы мои дети были сильные и выносливые, как я", тяжелая медленная стилистика подтекстов, ни одной красивости, ни одной развлекательной паузы -- мир сегодня жесткий и не сентиментальный. Любовь и признанье, быть может, мы получаем, только заплатив за них своей жизнью.
Свободное копирование
