Потом мной был собран в нижнем зале внутренний гарнизон дома Кшесинской, состоявший главным образом из кронштадтских моряков, накануне вместе с нами прибывших в Петроград. Им тоже объяснил наши военные задачи.
Настроение у кронштадтцев было отличное. Все горели желанием дать бой сторонникам Временного правительсва. Однако мы располагаем незначительными силами и даже к защитным действиям недостаточно подготовлены. Необходимо было наладить связь с соседними частями, условиться относительно поддержки с их стороны, недостаток живой силы возместить техническим усилением нашей примитивной крепости.
Я попросил Семена Рошаля как хорошего агитатора съездить в казармы Гренадерского полка и в Петропавловскую крепость для того, чтобы распропагандировать этих наших соседей и создать из них прочных союзников, готовых в трудный момент прийти к нам на выручку. Одновременно послал бумагу в Кронштадтский исполком с просьбой немедленно выслать нам несколько орудий с полным комплектом снарядов.
Как раз около этого времени в дом Кшесинской зашли двое матросов с Морского полигона и сами вызвались экстренно доставить на грузовике несколько легких орудий из своей части. Я охотно ухватился за это предложение. Отсутствие артиллерии было самым уязвимым местом нашей обороны.
Кто-то сообщил, что в окнах большого дома на противоположном берегу Невы выставлены пулеметы и наведены на дом Кшесинской. Другие товарищи передавали, что они видели колонну бронированных автомобилей, направлявшихся в нашу сторону. Были получены также известия о приближении казачьих разъездов.
Ввиду таких угрожающих симптомов тов. Еремеев и мой брат Ильин-Женевский поехали объясняться с командующим войсками Петроградского округа генералом Половцевым. В это время вернулся из агитационного объезда гренадеров и петропавловцев Семен Рошаль. Он был в радужном настроении и заверил, что солдаты все, безусловно, наши, поддержка с их стороны обеспечена. А в Петропавловской крепости нашлись даже офицеры, сочувствующие большевикам.
Тут мне попался на глаза номер бульварной антисемитской газеты "Живое слово", сделавшей своей специальностью травлю товарищей, имевших партийные псевдонимы. Раскрыв хулиганский листок, я прочел там гнусное обвинение против В. И. Ленина за подписью Алексинского и Панкратова. Грубо сфабрикованная фальшивка имела целью морально очернить и политически убить нашу партию. Но тогда еще никто не полагал, что на этих сфальсифицированных документах либеральные адвокаты Керенский и Переверзев, объединившись со следователями царской юстиции, создадут против партии гнуснейшее дело, которое в конечном счете только открыло массам глаза и ускорило Октябрьскую революцию.
