Срок родов был назначен на 26 февраля. Но начался март, а у меня никаких признаков. Растолстела я страшно, ходить было тяжело. Но, тем не менее, я до последнего ездила в институт. С трудом мы с Галей втискивались в трамвай, вызывая на свои головы бурю упреков: "молодые, а лезете в переднюю дверь". Наш славный обыватель обожает обличать, ущучивать и воспитывать. Он не считает, что кто-то есть не хуже него и также уважает нормы: в первую дверь - старики и дети. Он просто упускает из виду всякие необычные вещи, как то: беременная женщина, молодой инвалид и т.п. Мне приходилось в слезах доказывать свое право втискиваться в первую дверь да еще и в сопровождении молодой и длинноногой Галки, которая - чуть какая опасность - кричала пронзительно: "Нина!", чтобы удостовериться - я в порядке.
Пятого марта, в ясный, воскресный, весенний день, я почувствовала какие-то тянущие боли в животе. Поскольку все сроки были позади, Исай решил, что надо пойти проконсультироваться. Мы пешком отправились в первый роддом, и меня там забрали и уложили в патологическое отделение. Подошло восьмое марта, Исай пришел меня проведать, я написала ему: "Злыдень, сплавил на праздник жену?". Галя с Вовой помаячили внизу, Володя высказал предположение: "Может, ничего не будет, рассосется?" Прошло девятое, а я опять была как огурчик. Наконец, 11-го марта начались первые, напоминающие схватки, боли. Меня перевели в предродовую палату, и началось двухсуточное мучение.
Настал понедельник 13 марта. Всю ночь я промаялась. Боли - то сильные, то послабее - не давали уснуть. Я вставала, ходила, сосала из баночки сгущенное молоко, больше ничего есть не хотелось. Утром начали колоть стимулирующие уколы. В два часа, когда я уже ожидала приглашения в родовую, а ко мне снова подошла сестра со шприцем (действие укола - на два часа), я аж застонала: "Да когда же это закончится?"…
... И когда всё осталось позади – это было такое блаженство! Я почти не слышала, что было дальше. Как в тумане доносились всхлипы и чмокание младенца, он не сразу закричал, и акушеры немного повозились с ним, пока вдруг не раздался густой бас. Малыша, почти лилового, толстого, как полено, показали мне, я блаженно улыбалась - была проделана и завершена большая работа.
В дверь заглянула дежурная сестра: "Там внизу муж волнуется, что сказать?" - "Скажи, что мальчик, вес 4.300, длина 53 см…»
Роды были тяжёлые не только для меня, поэтому малыша принесли на кормление не сразу, а через несколько дней. Я его жадно разглядывала. Темно-синие глаза, пряменький широкенький носик в желтенькой сыпи, басистый голос.
Я оказалась в одной палате с Таней Титовой, женой нашей томской знаменитости, мастера спорта по подводному плаванию Владимира Титова. Она была моей ровесницей, но мне казалась опытной и пожившей и безумно нравилась: умна, иронична, артистична. Она родила Анечку, рыженькую девчушку, выводившую мамочку манерой сразу же вслед за кормлением с характерным звуком пачкать пеленки. "Янка, что ты творишь! Девочки, - умоляла она санитарочек, собиравших детей после кормления по палатам, - перепеленайте ее, Бога ради, что же она будет лежать так до следующего кормления!"
Когда эти нянечки и санитарочки разносили детей по одному на локтевом сгибе, лётом, опасно огибая углы, мы только охали - они неслись с нашими драгоценностями чуть не подмышкой: не уронят, так о косяк расшибут. Но нет - каким-то неуловимым движением проносили они в миллиметре от стены головки этих крох и невредимыми укладывали нам на подушки.
Ожидая рождения малыша, мы с Исаем договорились, что девочку назовём Женей, а о мальчике - подумаем потом. Мне не хотелось называть Женей мальчика, в голове были Алик (Алексей) или Юра, как Папа мечтал сына назвать, если бы он у них родился. Но пока я лежала в роддоме, Исай написал родным и имя сообщил - Женя.
В роддоме мы пробыли аж 13 дней, восстанавливались и ждали, пока из Хабаровска приедет Мама, взявшая отпуск для ухода за малышом, чтобы я не запускала учебу. За несколько дней до выписки я заметила, что у малыша щечки и носик покрылись желтыми, блестящими точечками, вроде гнойничков. И не удивительно, ведь его с рождения не купали. Попросила сестричку, чтобы чем-нибудь лицо помазали, имея ввиду спирт и что-то другое дезинфицирующее. Они же, умницы, смазали ему лицо зеленкой! И вот нам завтра выписываться, а мне приносят кроху с зеленым лицом, одни глаза естественного цвета. Ну ты подумай! Вот таким его и вынесли родственникам. "Нина! Что это с ним?!" - вскрикнула Мама, увидев внука, зеленого, как Фантомас, ворочащего глазенками, как в прорезях маски.
Свободное копирование
