На втором курсе к нам пришло ещё несколько новеньких студенток: кто перевёлся из другой группы, кто – восстановился в институте, будучи до этого отчисленным. Была среди них и Светлана – в противовес своему имени совершенная брюнетка, подстриженная чётким каре, с выдающимися скулами, карими глазами, тонкими ногами, чуть ли не от паха открытыми для обозрения всем желающим. Училась она слабо, мы её потом потеряли – после третьего курса она то ли перевелась, то ли отчислилась. Жила она не с нами, а со своими бывшими одногруппницами, но в нашу комнату наведывалась довольно часто, пыталась завязать хотя бы приятельские отношения. Мы её жалели, потому что она была вопиюще бедна. Света очень хотела выглядеть современно, натурально лезла из кожи вон, чтобы её «прикид» (мы тогда этого слова не знали, но тут оно уместно) – был на пике моды. Эта её напористость вызывали одновременно и уважение, и жалость.
Но уже через несколько месяцев Свете пришлось нашу комнату обходить стороной. Она оказалась воровкой. Мы не сразу связали пропажу из комнаты мелких вещей с пребыванием в ней Светланы. И только когда у неё на пальце обнаружился перстенёк (дешёвенькая поделка, подаренная мне на каникулах давней приятельницей Нинель), пропавший у меня за неделю до этого (на занятиях углядела его на Светином пальце Неля), мы, ахнув, прозрели: да, пропажи случались в комнате вслед за гостеванием у нас этой новой подружки. Со Светой была учинёна разборка. Она всё наотрез, конечно, отрицала: перстенёк, дескать, купила ещё летом. Да только эта слабая отговорка была не в силах преодолеть ещё одну улику: узорчатая оправа камня имела такой же дефект, как и у моего подарка – хорошо видную вмятину. Когда, после выяснений и наших вопросов, Света закрыла за собой дверь, Неля подвела черту: «А я не удивляюсь, что она пошла на воровство. Ей же явно денег и на еду не хватает». Почему Света испытывала такую явную нужду, работая, как и мы, на «лампочке», - мы так и не узнали.
Вообще, тема общежитинского воровства – отдельная: уж очень велик соблазн без затрат завладеть чем-то очень тебе приглянувшимся, но по причине студенческого безденежья да и бедного ассортимента в магазине - не доступного. Полная демократия и повальное взаимное доверие в условиях общежития предоставляло обширную арену для гастролей слабых на руку и завистливых его обитателей. Вероятно, была и доля желания пощекотать нервы, и как-то «наказать» более удачливых товарок, у которых родители побогаче. Можно долго разглагольствовать о причинах вероломства и желания рискового предприятия при прикарманивании чужого девушками (про парней, промышляющих по комнатам общежития, я не слышала). Я уже писала про свою одноклассницу Галю, буквально покарёжившую свою жизнь этим пороком. Была ещё одна история уже в нашем общежитии с одной девушкой, уличённой в краже. Громкая была история. Та Оля жила в комнате напротив нашей, и мы были свидетелями, как её парень буквально выл под дверью: «Оля, выйди, я ничему не верю!»
Но до чего же обидно обнаружить, что вот только что лежащий на столе, подаренный в день рождения подружками маникюрный набор исчез за те несколько минут, на которые ты выскочила к соседям попросить утюг. И даже наверняка знать, кто мог это сделать – видела «конский хвостик» завернувшей за угол одной студентки, но мучительный стыд за неё, мгновенная картина – ты идёшь в её комнату и начинаешь расследование, а она круглыми глазами глядит на тебя и возмущается. И девушки-соседки тоже вступаются… Ой, нет! Пропади он пропадом, этот набор.
Свободное копирование
