Закончился второй семестр моего студенчества. Он мало чем отличался от первого по наполненности дней: та же работа на «лампочке», те же занятия в аудиториях четыре дня в неделю, та же «борьба» с бытом, крайне неустроенным, но терпеливо переносимым. В те годы основная масса людей жили именно так, а возможно – и хуже. Сколько ещё было неблагоустроенных бараков!
И ещё чем было занято время – надо было одеться. Ещё дома родители купили для меня швейную машинку «Подольск», когда убедились, что на практике в ателье я научилась шить себе «лёгкое» платье: блузки, юбки. А в общежитии я договорилась с одной старой женщиной, жившей на нижнем этаже в небольшой комнатке, пользоваться её швейной машинкой время от времени. Кто она была такая, я не знаю. Но с нею жил её сын, полный, сравнительно ещё молодой, но явно нездоровый. Он почти не выходил из комнаты, нигде не работал, и мы никогда не слышали его голоса.
Дома меня не очень задевала мысль – как я выгляжу. Одевались в магазинах готовой одежды, подбирали одежду подобротнее и подешевле. В комнате же общежития явно стало намечаться неравнодушие к внешнему виду: у соседок могли быть вещи и покрасивее, и понаряднее. Да и выходить в театр, в концертный зал тоже хотелось в более подходящей одежде, а не в том, в чём сидел на лекциях. Проблема по обновлению гардероба иногда решалась взаимным обменом или даже покупкой у соседок по комнате тех же кофточек или платьев, и умение шить тоже как-то этот вопрос решало. Дело было только за временем.
Во втором семестре проблем с учёбой уже не было, я поняла, как важно не запускать предметы и старалась все контрольные точки сдавать вовремя.
Пришла моя первая Томская весна.
Город полон парков, скверов. На нашем посёлке по обочинам дорог росли лишь тополя да вязы, поэтому весна от лета не сильно разнилась. В Томске же весной, в конце мая, улицы кипели и пенились белыми черёмуховыми шапками, сиреневыми кружевами, нежными яблоневыми накидками, ясными боярышниковыми звёздочками.
Обожаю Томск на излёте весны – он так свеж, юн, так красив… И нет ещё гнуса, комара, и светлые, до четырёх часов, ночи. Только бы бродить! А у тебя сессия…
Но вот экзамены сданы, и нас отпускали на каникулы. Горячие цеха "лампочки" закрывались на лето.
Я готовилась отправиться домой. С деньгами было туго – растратила на подарки да и на себя кое-что прикупила, поэтому решила ехать поездом, благо времени было не жалко – это не зимние вакации, когда каждый день дорог. В общем, снова поезд.
Оделась по-дорожному (черная мужская рубашка, коричневая юбка), вздернула на плечо свой заслуженный рюкзачок и отправилась на Томский вокзал.
Июнь в Томске - напряжённейший, в смысле уехать, месяц: все иногороднее студенчество рвется из города. Самолет летом не доступен – только хорошие связи могли гарантировано обеспечить билет в нужное время в нужном направлении. Иначе – ночные стояния у дверей кассы Аэрофлота в очереди таких же страждущих улететь. А где время у студента, сдающего сессию? Да, вообще-то, и не по карману мне оказался в этот раз самолёт.
Поэтому - только поезд. И тут огромный камень на пути. При строительстве Транссибирской магистрали Томск остался в стороне, и уехать по ж/д из него можно только на юг или на запад, а до Дальнего Востока - только или через Новосибирск, или, опять же, через станцию Тайга, и билеты до конечной станции тоже можно было приобретать только в кассах этих промежуточных «точек».
Итак, электричка, и я - в Тайге. Конечно, никаких «инвалиды – без очереди» над кассами не значилось, как, впрочем, и в настоящее время, и пока я дохромала до окошечка, у которого скопилась, как рой мух, толпа галдящих студентов, и, отстояв очередь, просунулась со своим: «Один до Хабаровска», мне предложили на выбор: купейный или общий. Плацкарта вся была разобрана. На купейный, понятно, денег у меня не было (я опять везла подарки Галинке - она оканчивала восьмой класс, и у нее предстоял выпускной мини-бал, я везла ей деньги на туфли и отрез на платье), пришлось довольствоваться «общим».
Через полтора часа подошёл поезд: «Москва-Владивосток». Вагон девятый. Пока дошла, он был битком. Внутри вагон - обычная плацкарта, с отсеками и боковыми местами. Только и отличие, что ни у кого нет "своего" места.
То четырехсуточное путешествие осталось в памяти как одно из самых забавных приключений. Со сколькими людьми мне пришлось тогда встретиться и познакомиться в этом общем вагоне!
Сначала пассажиров в вагон набилось, как селедок в бочку. До Красноярска, (а это почти пол суток езды, да ночью), я стояла в проходе, плотно утрамбованная попутчиками, что, вообще-то, было кстати: иначе бы от усталости села на пол. Но в Красноярске много народу вышло, и я смогла найти место на лавке в "купе" и даже поспать сидя. Постепенно я стала старожилкой в вагоне, отвоевала себе лавку, и пассажиры, узнав, что я которые сутки еду в таких условиях, не претендовали, чтобы я уступила место. Конечно, когда перед большими городами вагон опять набивался народом, "моя" лавка снова становилась общественной.
Свободное копирование
