73. ФАКИР НА ЧАС

На одной из станций в вагон село человек десять солдат, некоторые из них оказались и на «моей» лавке.

Вот с кем я отвела душу!.. А её отвести очень требовалось. Мне шёл двадцатый год. Уже два года Исай служил в армии, и наша переписка не затихала. И, конечно, я томилась без любимого. Были кое-какие суррогаты во время вечеринок. Со случайными парнями, даже не из своей группы, «уединялась» в коридорах, скрываясь за широкой спиной парня, обнималась самым жарким образом, целовалась, но наутро даже и не узнавала, с кем ночью вот тут времечко провела. И чувство стыда перед очередным письмом оттуда, и утихомиривание совести, когда пишешь ответ: ведь ничего и никого тебе не нужно, и зачем это всё было?

Но проходил месяц, другой, и тебя кто-то провожает со дня рождения твоей напарницы Галины, и вы стоите в сенцах общаги, и он ищет твои губы, а ты уклоняешься, что-то шепчешь, а самой жарко, и так бы вот и стоял тут до рассвета. И чёрт с ним, Исаем, "куда тебя нелёгкая занесла, как мне твоих рук не хватает, твоих губ! А тут – вот они, мягкие, жадные, и тело сжимается под объятиями. Ну, не виновата я и его не искала, он сам…" И вырываешься, и уходишь, чуть не плача. А засыпая, ещё ощущаешь эти поцелуи, и эти руки, и жаркий шёпот: «Ну, Нина, ну, что ты, маленькая!..» А через два дня видишь «того» и клонишь шею, и еле здороваешься, и останавливаешься, когда "тот" приближается, делая вид, что кого-то ждёшь, чтобы тот прошёл и с глаз скрылся: не нужен он тебе, тот жар прошёл, тот жар не ему был предназначен…

...Итак, несколько ближайших купе нашего общего вагона заполнили солдаты. Освоившись и оглядевшись, они мигом выделили из пассажиров молоденькую девушку, едущую в одиночестве и усердно разглядывающую пейзажи за окном. Естественно, наперебой начали за мною ухаживать. Я не ломалась и не чинилась: ясно же – выйдут через пару перегонов. Назвалась Надей. «Надежда!» - тут же подхватили они брошенный мяч. «Куда едете? Наверное, к жениху?» - «Нет у меня жениха, не обзавелась пока». – «О!.. Такого быть не может! Чтобы у такой девушки и не было парня». - «Вот, - делала я гримаску, напропалую кокетничая (откуда только что взялось?!), - вот и не обзавелась. Всё какие-то не такие попадаются…» Ну и в том же духе.  И был там один тоненький, белобрысенький солдатик, который и на ловеласа-то не походил: уж очень тих был его голос и улыбка - робкая. Он поначалу только изредка вставлял фразы в разноголосицу, но уже через минут двадцать остальные его спутники стали замолкать, когда этот паренёк начинал фразу - что-то почувствовали в его взглядах, наверное...

Мне было жаль расставаться с этими парнишками - уж больно они потешили меня, и приятно было стать вдруг объектом усиленного ухаживания, почувствовать себя... в общем, той, какой мне и было на роду написанной быть. Да вот – не судьба!

В Иркутске в «моё купе» подсели три паренька, ехавшие до Владивостока. Двое из них, понятно, тут же устроили знакомство, третий же - самый симпатичный и, видать, капризный - начал разыгрывать Печорина: цедить сквозь зубы и даже хамить. Прикинувшись в начале простушкой, личину которой уже дня три не снимала, тут я разозлилась и в какой-то перебранке его отбрила. Неожиданно, вместо того, чтобы окончательно повернуться спиной и не замечать, парень проникся ко мне симпатией и стал самым ревностным ухажером. Ехали мы вместе около двух суток, и мне волей-неволей пришлось «раскрыться», но мальчики оказались очень славными: до самого моего города они дружно меня опекали, на станциях кормили мороженым и даже как-то «Печорин» принес с очередной остановки букетик цветов, и, склонив голову и шутовски щёлкнув каблуком, протянул его мне.

Да, если молодые люди не видели моей походки, то в кавалерах недостатка не было. Это ещё я у себя на посёлке видела, когда приходила на танцы после занятий хора, и меня начинали усиленно приглашать. Или когда уходила весною в какой-нибудь томский парк и сидела там на скамейке – обязательно подходили один или два парни: «Девушка, вы почему одна скучаете?»

Однажды был такой случай. Вечером в выходной соседки-девчонки ушли в наш Дом культуры на танцевальный вечер. Мне тоже не сиделось в комнате, но на танцы идти было уже стыдно – сидеть и глядеть, как бабка старая.

Я принарядилась, причесалась и поехала в Горсад. Потянуло на романтическое приключение. Может быть, кто-то подсядет - хоть поговорить, потом как-нибудь отошью. И правда, очень быстро ко мне подсели два паренька, явно, студенты. Но речи, с какими они усаживались, повадки, глумливые смешки… Я замкнулась и молчала. Некоторое время они развлекались всякими догадками по моему адресу, я – как в рот воды набрала, глядела прямо перед собой, втайне мечтая, чтобы они побыстрее ушли: мне уже не надо никаких романтических приключений, а подниматься и уходить при них всё же не хотелось. И тут один сказал фразу, на всю жизнь отбившую у меня охоту впредь пускаться в подобные авантюры: «Пойдем отсюда! Зачем нам всякий ЛИВЕР!»

Ничего подобного в свой адрес я до сих пор не слышала. Меня вообще никто до этого не оскорблял. Я тогда не пошевелила бровью, но только сумерки помогли скрыть вспыхнувшие огнём щёки. «Поделом тебе, - пронеслось в голове. - Поделом!»

Больше испытывать судьбу я и не пыталась – ливер так ливер, значит, в других глазах я – ливер, и нечего тут воображать.

Годы прошли прежде, чем я поняла – парня разозлила моя непоколебимость, это я им демонстрировала презрение и не шла на контакт. Вот он и «отомстил», облив грязью.

И только вот в таких обстоятельствах, как тогда в вагоне, на недолгое время я могла позволить себе расслабиться и пофлиртовать, наперёд зная, что не разочарую, не поставлю «ухажера» в неловкое положение, когда встану и пройдусь перед ним. Просто до этого не дойдет - люди сойдут с поезда раньше.

В других же обстоятельствах я должна была держать себя в узде и ни в коем случае не делать парням авансов, чтобы не видеть вытянутых лиц и тех неловких движений, которые появлялись у собеседника-ловеласа, только что рассыпавшего перлы красноречия и вдруг подыскивающего предлог слинять как можно скорее, увидев, что девушка хромая.

В той четырёхсуточной поездке я, конечно, отвела душу на этих кратковременных дорожных флиртах: такого числа ухажеров сразу, в течение нескольких дней, у меня никогда не было.

Попутчики, которые, как и я, ехали по несколько дней в нашем купе, занимая верхние полки, сочувственно относились к этой ситуации: понимали, что я использовала момент ("факир на час"), чтобы покупаться в лучах обожания, необходимых каждой девушке, и поэтому подыгрывали мне.