67. ХОРОША ДОРОГА К ДОМУ

И вот экзамены сданы досрочно, на работе оформлен сессионный отпуск и несколько дополнительных дней выпрошено «без содержания».

Хотя и не разрешалось использовать сессионный отпуск для других целей, но на заводе закрывали на это "нарушение" глаза и не требовали справок о датах сдачи экзаменов. В сущности, мы были еще детьми, недавно лишь оторванными от родителей, и наши начальники сочувственно относились к тем, кто, досрочно сдав экзамены, использовал сессионное время для поездки домой.

Ничего не написав родным о своих планах, на скопленные, заработанные на заводе, деньги я купила билеты "туда и обратно" на самолет и подарок сестрёнке - наручные часы.
Девочки ещё спали, когда я вышла из комнаты в зимней экипировке: мужская ушанка из кролика, тёмно-синее драповое пальто с каракулевым черным воротничком, теплые ботинки (сапоги в те годы ещё не вошли в обиход, а валенки я носить не могла).

Несколько платьев утрамбованы в зелёный замшевый рюкзачок, купленный незадолго до этой поездки – уже соображала, что таскать за ручку чемодан по сугробам и наледям, которые мне предстоят, пока я доберусь до дома, совсем ни к чему. А этот рюкзачок попался на глаза очень кстати - именно когда я задумалась над проблемой чемодана. Освободить руки…

Сейчас рюкзачки вошли в моду и являются неотъемлемой частью экипировки молодых. В те же годы рюкзаки предполагались уместными лишь в «хозяйстве» туристов, и только-только стали появляться в продаже аккуратненькие, из искусственной замши, разноцветные, небольшие рюкзачки с мягкими ремнями - вместо огромных, из брезента, мешков.

Городской аэропорт находился на высокой Каштачной горе в северной части города. Транспорт туда если и ходил, то редко, а в то утро мне пришлось добираться до него пешком. О такси не могло быть и речи: я и вызывать их не умела, и не верила им, да и денег жалела. Мало того, их было тогда немного в городе, и задумай я им воспользоваться, ещё не известно, что бы из этого получилось. 

Утренний, пустой, холодный трамвай высадил меня у подножья Каштака. Было ещё темно, и только глубокий, белый снег позволял видеть дорогу, разворошенную каким-то тяжёлым транспортом.

Путь был неблизкий и тяжёлый. Пригнув голову, опираясь на палку, я начала подниматься вверх по склону…

Забираться в гору, если позволяет уклон, с негнущейся в колене ногой проще, чем спускаться, потому что при крутом спуске можно элементарно не удержать равновесия и покатиться. Но опасность не преодолеть слишком крутой подъём, конечно, тоже существует. Здоровые ноги с гнущейся стопой справляются с этой задачей и за счёт быстроты подъёма, и, в крайнем случае, с помощью рук, цепляясь которыми за кусты или отталкиваясь от земли, можно преодолеть крутой подъём.

На обычном протезе преодолеваются лишь очень пологие уклоны.

Однажды пришлось идти по проезжей части дороги (дело было зимой), потому что параллельно бегущий тротуар был не расчищен, а шагать по слежавшемуся неровными буграми снегу и сложно, и опасно. Прижималась к бордюру, я двигалась  навстречу редким автомобилям. В какой-то момент дорога пошла под уклон, а тротуар стал всё выше над ней вздыматься. Метров через сто оказалось, что нужное мне здание находится на высоте метров четырёх над тем местом, где я стою. Возвращаться назад не хотелось – мне пришлось бы шагать лишние двести метров, а подняться на такую высоту самостоятельно не могла. Я стояла на обочине, задрав голову, злилась на себя и на свои ноги. Какой-то парень переходил в этом месте дорогу и понял мои проблемы. «Давайте помогу», - обратился он ко мне. Я разозлилась ещё больше – уже на жизнь: какого черта мне, молодой и сильной, должен помогать моих лет человек! Почему я не могу обойтись без этой помощи?! «Не надо, справлюсь!» - почти грубо ответила я, хотя на глазах закипали слёзы. Раза два попыталась подняться, наконец, отступилась и расплакалась. Парень, было отошедший от меня, вернулся и ещё раз предложил свою помощь. Мы с ним поднялись таки на этот взгорок, но впредь я стала внимательнее ходить по дорогам: злость на себя осталась - попадать в ситуации, когда предлагают помощь, мне больше не хотелось. И только став достаточно пожилой дамой, я смирилась и даже мечтаю, и даже сама прошу о помощи, когда вижу, что самой сложно справиться со скользкой ли дорогой, тяжёлой дверью, высокой ступенькой. Но я смирилась с возрастной немощью, не с инвалидной. Просто тогда, молодая, пыталась не попадать в ситуации, с которыми не смогу справиться, доверять своему чутью, которое за меня заглядывало вперёд, оценивало – одолею ли? И если не было в мозгу сигнала: «Вперёд», я отступала.

И нужно было прожить несколько десятков лет, чтобы понять – мне, маломощной, Провидение всегда посылало в трудную минуту кого-то, способного помочь: в какой бы я не оказывалась непреодолимой для моих сил ситуации, обязательно даже в глухом безлюдье вдруг появляется идущий мимо человек. Стоит только его окликнуть. И лишь моя гордыня - «сама-сама» - мешала воспользоваться этой посланной помощью. Закономерность этих случаев доказала их системность. Но я очень долго оставалась неверующей.

И вот я поднимаюсь в гору, к городскому «аэропорту» (не заслуживал этого громкого наименования тот пейзаж и избушка, что формировали наш аэропорт). По существу, я впервые одна отправилась в дальнюю дорогу, и если что - надеяться было не на кого. И этот подъём в гору был ещё одним преодолением - ведь тротуара для меня там никто не расчищал, а снега было выше ботинок. "Дорогу осилит идущий", - справедливость постулата осваивалась на практике.

Я шла, оскальзываясь или погружаясь в снег, выискивая не глазами, а чутьём, куда поставить ногу. Это было то самое чувство преодоления, которое часто охватывало меня не только в трудной дороге: «Никто не сделает это вместо меня, ни от кого в этом деле я не могу ожидать помощи, но я смогу. Не надо только останавливаться и думать, как хорошо было ещё вчера, когда не было вот этого, почти не преодолимого дела, и кой леший меня несёт, что, мне было плохо там, внизу?»

Наконец передо мною широкое плато взлётного поля, вдали невысокий домик аэропорта, вышка диспетчера и мой самолёт до Новосибирского аэропорта; оттуда переезд на автобусе до аэропорта «Толмачёво», откуда уже большим ТУ я полечу в свой город.