К этому времени наша семья переселилась из неблагоустроенной, но отдельной двухкомнатной квартирки в благоустроенный дом на улице Жуковского, где были все удобства: ванная и туалет. Мы заняли две смежные комнаты трехкомнатной квартиры на первом этаже. Профком завода, где работали мои родители, внял их просьбе и поменял нам жильё. Раньше мы жили, как все рабочие посёлка: колонка через квартал, помыться – в баню, пожалуйста, по-маленькому – в поганое ведро, что в тамбуре, сразу за входной дверью, по-большому – вон, в тридцати метрах от дома шестиугольное строение с толчками. Понятно, что человеку на костылях все эти радости – ни к чему вовсе.
Просьбу уважили, но снова появились соседи. В третьей комнате квартиры жила бездетная чета - тетя Пана и дядя Изя. Он был инвалид войны, тоже без ноги (у него отсутствовала часть голени), довольно пожилой - на мой тогдашний взгляд.
Конечно, я его сразу же невзлюбила, хотя это был вполне добродушный дядька. И причина отторжения была одна - одинаковый физический недостаток.
Возненавидев с порога больницы собственное состояние, я болезненно переживала, если на людях оказывалась в компании еще одного хромого или на костылях человека. Если я шла по улице, и рядом оказывался такой прохожий, я останавливалась и пережидала, пока он скроется из глаз. Мне казалось, что уж слишком недопустимое зрелище - два ковыляющих человека, довольно и одного.
А дядя Изя, как нарочно, все время торчал у меня на глазах. Не успею я выйти на кухню, как тут же открывается их дверь, он в пижаме на костылях выползает сюда же, садится за свой обеденный стол, курит или просто так сидит. У меня было впечатление, может быть и не беспочвенное, что он меня просто подкарауливает. И ещё у него была ужасная привычка курить в туалете. И так-то там запахи не ароматные, а после него ещё и стоял тошнотворный запах «Беломора». Бр-р-р! Поэтому я этим соседом просто брезговала и не могла есть при нем. Если он на кухне, я отрезала себе кусок хлеба, кеты, брала кружку чая и шла в комнаты. Через некоторое время выйду на кухню - его нет, только сяду, опять стук костылей... Я даже Маме жаловалась, что сосед мне покоя не дает. "Ну что я могу сделать?" - вздыхала Мама.
Комнаты в нашем жилье были смежные. Дальнюю ("маленькую") выделили нам с сестрой, в первой же комнате стояла родительская кровать, одёжный шкаф, круглый стол, огромный дерматиновый диван с круглыми валиками и тумбочка с радиоприёмником "Балтика". В нашей ("детской", сказали бы сейчас) вдоль стен - две наши с Галей кровати, этажерка с книгами и журналами, комод и у окна квадратный стол. Когда позже был куплен телевизор "КВН", то он уместился в углу у окна, потеснив этажерку.
Стены комнат, конечно, не знали обоев или другой отделки стен. Обновлялись комнаты побелкой да покраской полов. Мы с подросшей Галей настояли, чтобы в нашей комнате одну из стен украшала географическая карта страны. Ну и над всеми кроватями висели рисованные "ковры". Ходили тогда по квартирам умельцы, берущиеся изготовлять эти суррогаты внутреннего убранства: на лоскуте байковой материи наносить краской рисунок, имитирующий недоступный в те годы восточный ковёр.
В этом интерьере прошли четыре года моей юности с её непременными атрибутами: любовью и выбором дальнейшего пути.
Свободное копирование
