Ноги, бешено вырываясь из цепкой жижи, кидают тело в сторону, к лесу, к деревьям, секунды, секунды...Как далеко, как бесконечно далеко до леса, как широка стала эта просека, как ненадёжна защита, которую могут дать деревья...
Падаю в выемку среди корней, за мощным стволом в тот самый миг, когда рвётся первая очередь, шесть разрывов на дороге и здесь, среди нас, живых, тёплых, слабых. Свистит металл, падают сучья, корни, комья земли, с треском валится подрубленная крона. Лежу, вжавшись в сосновые иглы, ощущаю запах прели, такой мирный запах осеннего леса. Земля ходит, словно ожила, кромсаемая разрывами. Секунды тишины, крик раненого, и снова очередь...Всё, теперь всё.. «Я помню вальса...» Больно бьёт по спине. Нет, не тот удар. Это ветка, корень, пока только дерево. Секунды тишины, когда хочется вскочить и бежать пригнувшись, бежать куда угодно, лишь бы не бездействовать. Как убегают олень, заяц, лось — без оглядки, напролом. Спасаться! Но нет, нельзя. В беге сейчас — гибель. Спасение — только у земли, в земле, здесь, у этого ствола. Он прикрывает голову, грудь, он примет и поглотит осколок, тот, что нацелен в меня. Ноги — ладно. Голову, укрыть, голову. Вжаться, исчезнуть. «...валься звук прелестный...» Не осталось, не могло остаться ничего живого, нет леса, пустыня, первозданный хаос вокруг, ежесекундно кромсаемый хаос. Какую команду дал он там, на своём языке? «Батареей, четыре снаряда, беглый...» Или — шесть снарядов?
Топот и хриплое, со свистом дыхание — совсем рядом, над головой, и взрыв — по мозгам, по ушам, по телу! Со скрежетом сдвигаются корни дерева, невероятная тяжесть ударом вдавливает в землю. Всё.
И — тишина. Только прежние, приглушённые звуки войны. Но это — как тишина.
Густое и тёплое течет по лицу, по шее. Нет боли. Почему нет боли? Ведь — всё. Когда убит, почти убит — не чувствуешь. Кажется — ничего. А это уже — всё.
... Кислый запах взрывчатки. Голоса — как сквозь стену. Живые голоса.
— Вот ещё двое. Как их...
Пытаюсь пошевелиться.
— Живой. Ну-ка, хлопцы.
Шарканье, движение надо мной. Тяжесть сдвигается, исчезает. Помогают подняться.
Лицо — в крови. Плащ-палатка в крови. Ладонь в крови. Но я — на ногах. Вокруг — лес. Он стоит, не истреблён, не уничтожен. Он живёт. Моё дерево искалечено, половина ствола с кроной рухнула рядом с моим убежищем.
— Как его... — У ног лежит солдат. Лица нет. Вместо лица... Это его кровь на мне.
— Он тебя закрыл. Уже убитый — закрыл.
Воронка — метрах в пяти. Солдата швырнуло на меня. Швырнуло вместе с железом, изрешетившим, изорвавшим тело, с комьями земли, корнями...
— Всё, ребята, пошли.
— Похоронить бы.
— Похоронят. Нам — туда. К вечеру надо быть.
Выбираемся на просеку. Выносим раненых. Строимся кое-как.
Нас будто даже не стало меньше.
— Шаго-ом марш!
Свободное копирование
