Убило у нас как-то ездового. И велел мне старшина запрягать коня. Моя попытка объяснить, что я с этим делом не знаком, была подавлена привёденной выше армейской формулой, и я, повернувшись через левое плечо, под комментарий старшины: «Поворачиваться-то в армии научился? Вот и запрягать научишься» — отправился выполнять приказ.
Животное стояло у своей повозки и жевало сено. По-видимому, доедало мягкое сиденье, которое оборудовал для себя покойный. Ко мне оно отнеслось приветливо, даже доброжелательно. Позволило взять себя за уздечку и с готовностью отправилось вслед за мною к тому концу повозки, где торчали оглобли. Задача состояла в том, чтобы сдать коня задним ходом между оглоблями вплотную к повозке, а там уж и запрягать. Но на этом этапе взаимопонимание у нас нарушилось. Конь игнорировал все мои усилия, направленные на то, чтобы побудить его двигаться задним ходом. Мне даже показалось, что он заснул. Я отпустил уздечку, чтобы как следует обдумать положение, и тут он решил задачу по-своему: сделал несколько шагов вперёд, засунул морду в недоеденное сиденье и возобновил прерванное моим приходом занятие. При этом он надёжно оградил себя с флангов оглоблями, став для меня практически недосягаемым. И вообще перестал меня замечать. Я попытался оттаскивать от него повозку, но он спокойно продвигался вслед за нею. И продолжал жевать: повозка-то была его, и сено, как он полагал, — тоже. Оттаскивать его за хвост я не решался: ещё лягнет.
За этими эволюциями и застал нас старшина. Я почувствовал его взгляд на своём затылке. Он стоял, расставив ноги и картинно упершись руками в бока. Я повернулся к нему лицом, поправил сбившийся ремень, одёрнул гимнастёрку и вытянул руки по швам:
— Товарищ старшина, эта лошадь...
— В армии нет лошадей. Каждая лошадь в армии — конь!
Старшина глядел мимо меня, на повозку. Услышав там какую-то возню, я обернулся. Конь неторопливо пятился, затем развернулся, попятился снова и занял между оглоблями уставное положение. Морда животного хранила выражение полнейшей невинности и непричастности к происходящему.
— Понятно? — произнёс старшина.
— Так точно! — ответил я, окончательно ошалев.
— Идите к кухне. Доложите повару, что я прислал вас таскать воду. Воду таскать умеете? Вёдрами... »Эта лошадь!» — проскрипел он мне вслед.
Так что объект приложения педагогического таланта был избран старшиной верно.
Свободное копирование
