В нашу дивизию просочились сведения, что мы должны возвращаться на Родину в СССР. Но были это пока предположения, официальных сведений не было.
Мы продолжали формально нести службу. Проводились занятия с подразделениями, усиленно шла политико-воспитательная работа среди личного состава. Готовились к встрече Нового года. Проводились отчетные комсомольские и партийные собрания.
Наконец пришел приказ: дивизию отправляли в СССР.
Было проведено совещание в политотделе дивизии о порядке следования наших частей по железной дороге по странам союзников. Запрещалось разглашать военно-государственную тайну, вступать в какие-либо контакты с местными жителями. Всех, кто на день отправки оказался болен венерическими болезнями, оставались на месте до излечения в госпиталях.
Новость отправки дивизии встретили с радостью. Мы все скучали по Родине, потому что никаких вестей от родных и близких не получали.
Меня волновало, что связь с девушкой Аней оказалась надолго прерванной. Мы с ней при расставании думали совсем иначе, а фактически получилось так, что друг о друге не знали больше шести месяцев. Не меньше меня волновала судьба моих сестренок, оставшихся сиротами. А также судьба моей любимой бабули, которая жила у нас с моими сестренками в деревне.
Моя мама умерла весной 1943 года. Бабушка жила уже два года в деревне, на ее воспитании были три моих сестры: Аня, Вера, Валя. Из них только Аня работала в колхозе, а другие были несовершеннолетние.
У бабушки еще жили два внука: Петя и Коля от младшего сына Алеши, который воевал на Карельском фронте. А его жена Ольга с дочкой Таней оставалась в совхозе. Я даже в боевой фронтовой обстановке старался писать регулярно письма. А тут в мирное время после войны не разрешили писать. Я представлял, как сходит с ума бабуся.
Во второй половине января 1946 года нас подняли, и мы двинулись на станцию под погрузку в железнодорожные составы.
Погрузка шла по батальонам. Составы были небольшими, по 30,40 вагонов, так как местность была горная. Когда проезжали Румынию, нас тащили три паровоза – кукушки. Ехали мы до своей границы очень долго, почти месяц. Больше стояли на станциях.
На место нашей 7 ой армии входила новая гвардейская армия усиленно вооруженная, чтобы при возможности дать отпор провокациям. И пока она не вступила на территорию Венгрии, мы оставались на границе между Венгрией, Чехословакией, Болгарией, Румынией. Так как было опасение, что после нашего ухода могли ввести свои войска США, которые всяческими путями старались овладеть Венгрией, и исподтишка проводили определенную работу, чтобы помешать народной власти в стране, подстрекали к саботажу, устраивали диверсии при помощи своих агентов.
Их замысел не прошел бесследно, в 1956 году была организована контрреволюция, которая пыталась свергнуть народную власть, но благодаря Советской армии и самого венгерского народа под руководством коммунистической партии мятеж был подавлен.
Наш состав приближался к румынско-советской границе. В городе Плоешти нам предстояло перегрузиться на другую железнодорожную колею, и дальше нас должны были вести уже наши паровозы, Серго Орджоникидзе, самые крупные в мире паровозы в то время.
В конце пути, поскольку мы возвращались на Родину, нам выдали зарплату советскими деньгами. А в Венгрии мы получали жалование в иностранной валюте, в форинтах.
Но наше начальство всех предупредило, чтобы советские купюры не расходовали за границей.
Железнодорожники проводили работы по перестановке составов. Всем разрешили по очереди побывать в городе, походить по магазинам и помыться в бане.
В Румынии в то время была в основном частная торговля, и в магазинах из промышленных товаров можно было все купить. Продавались куртки меховые венгерские, сапоги хромовые, костюмы, чемоданы и прочие товары, и не так дорого, особенно на советские деньги. Один русский рубль приравнивался десяти румынским.
Наша братва увидела на вид добротные товары, понабрали их себе и потратили на них всю оставшеюся зарубежную валюту и свои деньги, не посчитавшись с тем, что наши рубли запрещалось тратить. Разве удержишь русского Ивана от такого соблазна. Тратили свои сбережения напропалую, кто в магазинах, кто в ресторанах.
Начальство дивизии особенно не препятствовало, понимало настроение солдат. Мы возвращались на Родину живыми и невредимыми.
От солдата до генерала все были этому рады и с нетерпением ожидали встречу с родными, с которыми не виделись всю войну.
Наш воинский состав был готов к отправке. Открыли семафор и мы поехали, невольно прощаясь с нашим пройденным боевым путем. Поезд еще не успел набрать скорость, стал вновь притормаживать.
Мы приближались к границе. Состав остановился. Было приказано из вагонов не выходить, будет производиться таможенный осмотр работниками таможенной службы. После исполнения всех формальностей поезд отправили, через 2-3 км мы проследовали нашу границу.
Поезд набирал скорость, как бы спешил быстрее доставить нас на Родину.
Свободное копирование
