Состояние здоровья тяти с каждым днем становилось все хуже, не смотря на медицинское лечение и народные средства. Ничего не помогало, особенно обострилось состояние осенью в 1940 году, а 28 ноября 1940 года он умер.
До самой смерти был в памяти. За три дня до смерти велел вызвать свою мать, нашу бабушку Наталью Борисовну. Бабушка приехала. Он лежал на кровати, а вечером, как ему умереть, попросил, чтобы его положили на пол. Очень ему было тяжело. Мы его просьбу исполнили. Я вечером поужинал и собрался погулять, он мне говорит:
-Сынок, ты, долго не задерживайся, пораньше приходи.
Я так и сделал. С час побыл и вернулся домой. Все еще не спали. Да какой там сон. Мы понимали, что последние часы он с нами живет.
Перед смертью сказал мне:
-Как, сынок, хотелось дожить до того времени, когда ты станешь взрослым и поженить тебя, и увидеть твою жену, которая бы народила мне внуков, но не суждено этому исполниться. Не доживу я до этого. Давайте попрощаемся. Я чувствую, что мне приходит конец.
Попрощался с бабушкой, с мамой, а потом со мной и с девчонками: Аней, Верой, Валей.
Мы, конечно, были все потрясены этими событиями. Бабушка и мама стали плакать. Он их стал успокаивать и просил, чтобы не плакали, говорит:
-Мне очень тяжело.
Бабушка с мамой успокоились. Он им говорит:
-Чего сидите, ложитесь спать.
Время уже было где-то за полночь. Мама легла к девчонкам на русскую печь, а бабуся прилегла на кровать, а я устроил себе лежанку на курятнике.
Зимой кур держали в избе. В Сибири раньше было так заведено.
Вроде все успокоились, и тятя тоже притих, вроде уснул, а потом охнул, что-то у него в груди оборвалось, захрипел. Лежал на спине, а потом резко повернулся на левый бок и все, не стало нашего самого любимого дорогого отца. Похоронили мы его в деревне Литвиново.
На похоронах были его братья родные: Прокопий и Алексей, и двоюродный брат Константин, а родной брат Иван не приехал из Барабинска. Он работал машинистом на паровозе, как потом выяснилось, ему не сообщили, хотя звонили на место его работы в паровозное депо.