Бабка моя, Евдокия Дмитриевна, рассказывала, что после революции 1917 года, есть было нечего, зато кокаина было хоть отбавляй и многие его нюхали, поскольку он снижал чувство голода и повышал работоспособность. Ну чем это закончилось – известно – сколько пламенных борцов революции умерли от сердечных приступов – мы знаем, а сколько умерло непламенных – никто не считал. Во всяком случае, та же бабка, рассказывала, что до 1920 года по улицам, особенно зимой, валялись трупы, на которые никто не обращал внимания – лежат и лежат.
Существовал даже термин «Занюханный», что относилось к сильно худому человеку, особенно с исхудавшим лицом. У мамки была подруга во дворе очень худенькая, так ее звали Нюшка-занюшка. Бедняжка плакала, но что поделать – потолстеть в в те годы, а тем более в той среде где она жила было невозможно. Чтобы носить кокаин использовали различного рода коробочки. Женщины из простого сословия насыпали кокаин в старый тюбик из-под губной помады. Кокаинщиков-простолюдинов тогда было легко заметить – в их среде трубочками не пользовались, а просто «набивали» нос. Поэтому нос у них всегда был красный, воспаленный и зудел, заставляя постоянно к нему притрагиваться пальцами. Также очень сильно увеличивались ноздри.
Сама бабка также пользовалась кокаином в голодном 1922 году. А может еще и раньше и возможно позже, поскольку голод продолжался еще и в Первую Пятилетку и только с приснопамятного 1937 по 1941 годы было относительно сыто. Про 1922 год она говорила совершенно конкретно, указывая на то, что перед НЭПом было очень голодно, хотелось есть, а кокаин придавал силы, улучшал настроение, отгонял грустные мысли о еде, да и вообще – грустные мысли о завтрашнем дне. Когда я ее спросил – а где его продавали? То она ответила – а везде – в подворотнях, на рынках, на толкучках. Косвенным подтверждением того, что моя бабка «нюхалась», является то, что она была дико худа с молодости, лицо сильно обтянуто кожей, да и ее ранняя дряхлость и кончина в 64 года свидетельствуют об этом.
Свободное копирование
