Весь период жизни с 1929-го по 1933 год я помню довольно хорошо. Дома постоянно иностранцы, но кроме приятных прогулок и концертов часто идут оживленные разговоры на всевозможные темы, и уж частенько слышится слово «Гитлер». Иностранцы, как правило, приезжали в то время без семей.
Но вот однажды мне приходится познакомиться с девочкой, моей однолеткой — американкой. Они живут в единственной приличной гостинице «Урал» и занимают несколько номеров. Я прихожу к ним поиграть и попрактиковаться в английском языке. Иногда девочку приводит ее мама к нам (они живут недалеко от нас) на весь день.
Вот сейчас я вспоминаю это «общение», как теперь говорят. За все эти годы ни папа, ни мама, ни я ни единого раза не получили никакого подарка от иностранцев. Об этом и разговора никогда не было. А нужно сказать, что моя мама была красивая женщина с прекрасной фигурой, с большим вкусом и, разумеется, желанием модно и нарядно одеваться. Тогда ей было 31-32 года. А ведь наши друзья иностранцы постоянно ездили к себе домой в командировки или отпуска, и привозили удивительной красоты вещи. Но никто из них даже не осмеливался предложить нам что-нибудь в подарок, не то чтобы продать! Мои родители держали себя с таким достоинством, что и речи об этом не могло быть.
Помню, как однажды меня поразили трусики моей американской подружки. Это были розовые шелковые трусики с кружевом точно такого же цвета и, что самое главное, точно по размеру ее попки.
В нашей стране в то время не выпускали детского трикотажа, и мои штанишки и лифчики, на которых имелись резинки для поддержания чулок, да и все белье делалось из бумазеи самого разнообразного цвета и рисунка. Но так как бумазея выдавалась по карточкам и в малых количествах, то я обычно одевалась в перешитое из маминого. Помню, как папе однажды выдали по ордеру 20 метров бумазеи темно-серого цвета с разбросанными по этому полю небольшими розовыми тракторами. С обувью была просто беда, до 12 лет я носила только ботинки черные или коричневые. Другой обуви для детей не выпускали. Мама одевалась с большим вкусом, но летом в маркизетовые, а зимой в шерстяные или бумазейные платья. Трикотажа вообще не было, как не было в продаже и шерстяной пряжи. Первую шерстяную кофточку я увидела в 1932 году, когда в последний раз приезжала польская бабушка и привезла мне ее в подарок. В театры или концерты мама надевала для тепла собольи или куньи палантины, да и дома в морозы сидела в них. Да, вот такое было время — папа ходил в бумазейных кальсонах с поворозками и в шубе на норковом меху.
Свободное копирование
