О Вере Ивановне Засулич много говорить я не буду. Кравчинский дал яркую характеристику ее в своей «Подпольной России». А по поводу оправдания ее судом присяжных, он в № 3-4 «Общины», в статье, посвященной оценке героического подвига В. И. Засулич и исторического значения факта ее оправдания, в следующих строках выразил то впечатление, которое производила ее личность не только на революционную среду, но и на всех честных, свободолюбивых и народолюбивых людей: «Это была, - писал он, - одна из тех истинно великих душ, которые в скромности своей и простоте сами не подозревают того, что таится в них. Героизм в них естественен, натурален; он не требует никаких усилий, поэтому-то он и является у них окруженным такой дивной простотой».
В той же статье Кравчинский дал яркое выражение чувства благоговения, безграничной симпатии, любви, с которыми, мы, эмигранты, ждали В. И. в Женеве. И эти строки я считаю уместным привести здесь: «Мы, русские социалисты, мы, за которых и для которых она понесла на жертву свою молодую жизнь, мы обратились к тем не-многим из наших друзей, которые знавали ее, и сказали им: ... «Расскажите (нам), какое у нее лицо, какой голос, какие глаза; ... расскажите все, что только знаете ... Как святыню, в самой глубине нашего сердца, будем хранить ее дивный образ».
От себя отмечу здесь еще некоторые черты В. Засулич – дар наблюдательности по отношению к людям, умение подметить характерные черты каждого, остроумие в беседе. Позже В. И. обнаружила также литературный талант, который, как мне кажется, не получил полного развития.
Плеханов, шутя, говорил, что такую дружбу, какая была между Стефановичем и Дейчем, он «и в книгах не встречал»... Отношение Стефановича к Дейчу напоминало привязанность глубоко любящего, до крайности заботливого старшего брата, чтобы не сказать отца. Но к этому нужно прибавить, что не менее интимная дружба связывала их обоих с Засулич. Их взаимная глубокая, благородная привязанность представляла собою нечто исключительное.
Скажу еще, что Стефанович, благодаря своему солидному виду и своему отношению к Дейчу, как старшего опытного человека к юному, нуждающемуся в его заботах и руководстве, брату, невольно мешал проявлению наружу индивидуальности и инициативности Дейча.
После отъезда Стефановича в Россию (осенью 1881 г.) организаторская инициативность и активность Дейча проявились особенно рельефно при образовании группы «Освобождения Труда»: именно Дейч обеспечил ей в первое время материальную возможность существования.
Свободное копирование
