Отмечу еще, что единственным иностранцем среди шести делегатов с совещательным голосом, был Вальтейх, делегированный германской социал-демократической партией. Но Вальтейх почел нужным подчеркнуть в своей речи, что он не является официальным представителем своей партии. Фактически, Бернский конгресс 1876 г. ни по своему составу, ни по программным и тактическим взглядам, господствовавшим на нем, не был «генеральным» и ни в малейшей степени не мог привести к «дружескому соглашению» и мирному сожительству анархистов и социал-демократов в одной и той же интернациональной организации. У меня нет под рукой документальных материалов, на основании которых я мог бы здесь воспроизвести наиболее характерные отчеты и речи, в которых наиболее ярко выразился царивший на конгрессе дух и обнаружилась особенно рельефно бездонная пропасть между этим духом и воззрениями социал-демократии. Но, чтобы дать хоть некоторое представление о характере и тенденциях конгресса, я приведу здесь несколько кратких фактических указаний, которые заимствую из двухнедельного обозрения «Вперед», издававшегося под редакцией П. Л. Лаврова.
Делегат Юрской федерации и глава интернационального центра бакунистов, Гилльом, заявил, что распространенное мнение относительно различия в образе мыслей деятелей Юрской федерации с взглядами, господствующими в Бельгии и немецком Швейцарском рабочем союзе, совершенно неосновательно. Только под влиянием местных обстоятельств «Юрская федерация не считает возможным допустить в программу социалистов-революционеров французской Швейцарии ... прямое участие народа в законодательстве, отделение церкви от государства, фабричное законодательство и т. д.».
В чем же, однако, состоят особенности этих местных обстоятельств? Главным образом, в том, что указанные требования «находятся в программе радикальной буржуазной демократии». И вот, стремясь к «отделению рабочих от радикальной партии», юрские социалисты стараются организовать силы «на экономической почве и идут проповедовать свои взгляды не в кантональных советах ... а в публичных народных собраниях».
Гилльом, как инициатор – и притом один из главных организаторов – конгресса с объединительной целью, старался, по возможности, если не затушевать, то сгладить, смягчить разногласия и потому подчеркивал, что «Юрская федерация следует той же тактике и так же признает полезной борьбу с буржуазными партиями по второстепенным вопросам (курсив мой. – П. А.), как социал-демократы». Итальянские же и испанские делегаты чувствовали себя свободнее в выражении своих взглядов. Так Малатеста заявил, что, по убеждению итальянской делегации, освобождение пролетариата может со-вершиться только бунтарским путем, а не путем политической деятельности. «Бунт, говорил он должен быть не только целью организации, но и средством пропаганды». А в докладе испанского делегата было выражено удовольствие по поводу того, что рабочие начинают устраняться от стачек, отрицательно относиться к потребительным и производительным обществам «и становятся на революционную почву».
В прямую противоположность только что цитированным заявлениям, представитель приглашенного на съезд швейцарского рабочего союза (немецкого) Грейлих специально подчеркивал, что этот союз не разделяет того взгляда, по которому «все буржуазные законы, направлены против рабочих; уменьшение рабочего времени на один час сделало бы для революции больше, чем многие революционные речи». А ведь в немецкой Швейцарии «местные обстоятельства» существенно не отличались от тех, в которых действовала Юрская федерация. В районе деятельности швейцарского (немецкого) рабочего союза и швейцарской социал-демократии также имелась налицо «радикальная буржуазная партия», и в ее программе стояли те же требования, которые, к огорчению юрцев, находились в программе их местной радикальной партии.
Свободное копирование
