20 июня 1920 года, Качалкино
На этой неделе была на экскурсии по Тверскому уезду. Как много знаний дала эта экскурсия! С ними не сравнятся чтение книг, слушанье лекций. Перед глазами стройно, полно, ясно проходят типы лугов, а Андрей Михайлович Дмитриев умеет так незаметно увлечь публику, заинтересовать ее многим.
Кроме чистых знаний приятно вспоминать катание и купанье в Волге, свистки пароходов, ночь у костра под пальто и с сумкой под головой. Сколько красоты, простоты и привлекательности! И горячим, страстным желанием является поездка куда-нибудь дальше, например в Америку. Получаешь безграничное количество новых впечатлений. Но нет, не суждено пока осуществиться нашим желаниям, границы недоступны для нас, даже недалекая поездка сопряжена с большими и долгими хлопотами.
***
Взгляд на женщину только как на игрушечное создание, источник наслаждения, изящества, красоты всегда возмущал меня. А это ведь взгляд большинства мужчин!
Женщина тот же человек, который хочет 'все знать, все чувствовать, все видеть', а при этом отпадает кисейность, изящность 'барышни' - остается личность с ее недостатками и достоинствами. Мне нравится, как к женщине относятся американцы, у которых отсутствуют европейские традиции.
***
По приезде с экскурсии было желание видеть N. Когда я его мельком увидела, то это желание усилилось, хотелось наглядеться на него, меня тянуло туда, где он. Я чувствую, что начинаю понемногу сдаваться. Жалость к его страданиям становится сильней, а с этим становится сильнее и желание чем-нибудь утешить эти страдания.
Иногда приходят мысли вообще о совместной жизни с мужчиной, которые я никак не могу оформить и представить ясно. Я не хочу мириться с жизнью большинства замужних женщин: только семья и хозяйство не удовлетворят меня, я хочу помимо этого другой созидательной работы. Ясности мешает и эгоизм: до сих пор я жила только для себя и другой жизни не представляла. Меня совершенно не влечет семейная жизнь, о которой если я и думаю, то как о большой обузе, связывающей мою личную жизнь и свободу.
21 июня 1920 года, Качалкино
- Наталья Александровна, мне нужно с вами поговорить, - говорит жена N.
Идем в отдельную комнату.
- Я бы хотела знать ваше отношение к мужу и его к вам, я хочу знать это для выяснения своего положения, - волнуясь, начинает она.
- Я могу говорить только о своих отношениях.
- Конечно. Вы понимаете мое положение? Не хочу быть одураченной, осмеянной. Я никогда мужа ни в чем не замечала, мне сказали другие. Если между вами есть что-либо, то надо как-нибудь покончить. Как мой муж к вам относится, я знаю (не знаю, что она знает?), а как вы к нему относитесь?
Что же я могла ответить, когда для меня самой вопрос еще не ясен и не выяснен.
- Я отношусь к вашему мужу так же, как и к другим, между нами нет ничего особенного.
- Спасибо вам, мне и хотелось выяснить положение, теперь мне, может быть, будет легче. Когда я рассуждаю, я спокойна, но иногда я положительно схожу с ума. Пусть все это будет между нами.
Заметил ли наш разговор N.?
Хочется уехать куда-нибудь из Качалкино. Сегодня же уеду на свои обследования по совхозам - по крайней мере, забуду обо всем и избегну разговора с N., который не может привести ни к какому выяснению.
Свободное копирование
