Возвращение в Москву - 3

К лету 1944 года переезжает обратно в Москву и папин наркомат.Родители возвращаются, и я становлюсь свободнее — только гуляю с
Юрой и укладываю его вечером (маме это трудно).   

Идет последний год моей аспирантуры, и я уже всерьез работаю над диссертацией, зная, что в ноябре меня отчислят и я потеряю стипендию и «рабочую» хлебную карточку. Начинаю искать работу, боясь, что пред­ложенное по распределению меня по многим причинам не устроит.

Все еще идет война, хотя она передвинулась далеко в Европу, и по­беда кажется уже реальной. Одно из сильнейших впечатлений послед­него военного года - провод пленных немцев по Москве Я случайно оказалась свидетелем этого зрелища. Еще не с кем было оставлять сына, и я всюду таскала его с собой. И вот однажды днем, возвращаясь с ним откуда-то, я хотела зайти на телеграф на Тверскую. Выходим из метро, из того выхода, что находится в торце гостиницы «Москва», и неожи­данно для себя оказываемся в толпе, наблюдающей колонну пленных. А ловкий мой мальчик моментально ввинчивается в эту не очень плот­ную массу людей, я за ним, и через мгновение мы уже в первом ряду зри­телей. Трудно объяснить испытанные мною сложные чувства. Конечно, торжество при виде недавно столь грозных, а теперь поверженных вра­гов. Но тяжело смотреть на бесконечные шеренги измученных, больных каких-то, оборванных солдат. Не то чтобы их было очень жаль - доста­точно вспомнить о наших потерях! Но все таки видеть их тяжело, и впе­чатление это долго меня преследует.

Жизнь в Москве, между тем, постепенно начинает идти так, будто нет никакой войны. Она очень скудна, но ведь так бывало и раньше. Ле­том мы даже вывозим маму и Юру на дачу - малыша нужно приводить в порядок после перенесенных им тяжелых болезней. Сняли комнату на даче у моей университетской сокурсницы Жени Застенкер. Помню, как весело праздновали мы день ее рождения - хотя у нее самой муж был на фронте, а у Шуры Монгайта рожала жена, и он все бегал на почту зво­нить в город, и посреди застолья выяснилось, что родился его старший сын Боря. Увы, никого, кроме меня, давно нет на свете из пировавших тогда на большой террасе дачи на станции Отдых - ни Шуры, ни его жены Вали (ученицы моего брата Дани, которого тоже нет), ни Жоры Федорова, ни Павлика, ни самой Жени. А сыновья Шуры, врачи, много лет назад уехали в Израиль. Что мудреного - прошло более полувека.