К весне пошли разговоры о возвращении университета в Москву. И хотя до конца войны было еще далеко, итоги ее неясны, хотя Москва все еще жила как фронтовой город, с воздушными тревогами, спецпропусками и затемнением, — все мы рвались туда.
Когда за новогодним столом меня спросили, какое желание я загадала, я ответила: «Два - чтобы Лева уцелел, и оказаться хоть на пять минут на Арбатской площади».
Чем ближе к весне и чем реальнее становилось возвращение университета в Москву, тем труднее было для меня решить, что делать дальше. Родители в любом случае оставались в Свердловске, поскольку здесь работал папин наркомат. Оставить с ними Юру было невозможно - и по здоровью мамы, и потому, что я не допускала мысли о разлуке с ним в непредсказуемое военное время. А везти его с собой значит связать себя по рукам и ногам - я хорошо понимала, что устроить его в Москве в детский сад не удастся. Оставаться? Значит, снова покончить с аспирантурой, а как найти работу? Мое место в школе давно занято моей же двоюродной сестрой Женей.
А прежде всего в Москве был уже Павлик, и немыслимо было длить нашу разлуку, если так повезло, что он не на фронте! Словом, я решилась ехать с сыном И одним не по-весеннему жарким утром папа проводил нас и посадил уже в обычный пассажирский поезд, в котором университет отправлял женщин с детьми. Мы ехали в Москву. От радости дух захватывало!
Через четверо суток Павлик встретил нас на Казанском вокзале.
Вернуться в Москву стало, конечно, счастьем. Война была еще в разгаре, и салюты возвещали еще только победу на Курской дуге, совсем близко от столицы. Но в умах совершался уже перелом.
Москва была еще фронтовая, с заклеенными бумажными полосками или забитыми окнами, с маскировкой, с мешками заграждений, с воздушными тревогами. Над памятником Пушкину все еще висела «колбаса» воздушного заграждения. Москва, как и Свердловск, жила голодно — но все-таки немного лучше" на детские карточки давали, например, яичный порошок и порошковое молоко, за которым я ходила к молочной на Гоголевском бульваре каждое утро к шести часам утра.
Свободное копирование
